Главная→Вредители→Разгром антипартийной группы выступившей против хрущева. "антипартийная группа". Смотреть что такое "антипартийная группа" в других словарях

Разгром антипартийной группы выступившей против хрущева. "антипартийная группа". Смотреть что такое "антипартийная группа" в других словарях

В. ДЫМАРСКИЙ: День добрый. Программа «Дорогой наш Никита Сергеевич», я ее ведущий Виталий Дымарский. И сегодня у нас в гостях, - я сразу вам его представлю, - Александр Колпакиди. Ну, как… он сам представляется, или как мне тоже вот написали наши продюсеры, историк спецслужб. Так, Александр?

А. КОЛПАКИДИ: Да, да, совершенно так.

В. ДЫМАРСКИЙ: Я не знаю, в какой мере мы будем сегодня говорить о спецслужбах… ну, наверное, в какой-то мере и будем и о них говорить. Потому что тема нашей сегодняшней программы – это «Антипартийные группы». 57-й год, антипартийная группа, в составе Молотов, Каганович, Маленков и примкнувший к ним Шепилов. Ну, мы сегодня там выясним, я думаю, что там примкнувших-то было намного больше, и антипартийная группа была, по-моему, более многочисленной. Вот об этом и поговорим сегодня с нашим гостем. Повторю: Александр Колпакиди, историк спецслужб. Для вашего, уважаемая наша аудитория, участия в нашей программе, я напомню вам уже хорошо известный, но, тем не менее, я должен напомнить, номер: +7-985-970-45-45. Это, естественно, для смс. На сайте радиостанции «Эхо Москвы» уже идет веб-трансляция, и вы можете лицезреть нашего гостя. Ну, вот собственно говоря, все вводные я дал, можем приступить к нашей беседе.

Я не знаю, стоит ли напоминать… ну, наверное, стоит. Июнь 57-го года, заседание Президиума ЦК КПСС и, значит, попытка ветеранов-партийцев сместить Никиту Сергеевича Хрущева с поста Первого секретаря. И, соответственно, после чего был создан Центральный Комитет, Пленум ЦК, на котором уже соотношение сил поменялось, и там уже вот эта попытка смещения Хрущева не удалась. Совсем наоборот, Никита Сергеевич объявил Молотова, Маленкова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова, - как вот такая официальная формулировка, - антипартийной группой. Вот такая, вот так сказать, канва основная события. А более подробно вот мы, значит, с Александром сейчас и будем говорить. Вот первый вопрос Вам, Александр. Считается, вот когда посмотришь всю эту литературу вокруг тех событий… так вот, получается, что, собственно говоря, борьба… если очистить от, там, борьбы за власть, от всего происходящего, то как бы столкнулись две линии. Это десталинизация и… что вот антипартийная группа – это люди, которые противились десталинизации хрущевской и которые хотели восстановить, если хотите, роль Сталина и в истории, и, так сказать, в партийной жизни. Это так вот грубо выглядит?

А. КОЛПАКИДИ: Мне кажется, это совершенно не так. А на самом деле, то, что до сих пор и в учебниках это так подается – это пример того, как у нас мастерски мифологизируется история в политических целях. На мой взгляд, - и я легко могу это доказать, - речь шла о захвате власти в стране партийной бюрократией. Выхода партийной бюрократии из-под какого-нибудь контроля со стороны государственных органов, со стороны хозяйственных органов, со стороны органов госбезопасности. И Никита Сергеевич Хрущев именно и победил в этой борьбе, потому что опирался на этот…

В. ДЫМАРСКИЙ: На партийный аппарат.

А. КОЛПАКИДИ: Партийный аппарат. Республиканский, областной и так далее. Значит, и в… Его противники были… Ну, вот возьмем Молотова: кем он был? Председатель Совета Министров, министр иностранных дел. Он никогда… Нельзя сказать, что это партийный работник. Это государственный человек. Каганович – транспорт. И так далее, да. Ну, я уже не говорю про Перхурова и Сабурова. Маленков тут особый случай. Я не говорю про Перхурова и Сабурова, которые являлись просто хозяйственными руководителями…

В. ДЫМАРСКИЙ: Первухин.

А. КОЛПАКИДИ: Да, Первухина и Сабурова. И не были никогда на партийной работе. То есть эти люди после смерти Сталина отстаивали ту линию, которую, кстати, и Сталин придерживался – что в государстве должен быть контроль над всеми кланами, над всеми группами. И приоритет государственного интереса в государстве. То есть ни один из этих кланов не должен выходить из-под контроля. И Маленков на пленуме прямо и сказал Хрущеву: ты путаешь партийную диктатуру с диктатурой пролетариата. Ну, имея в виду под диктатурой пролетариата общегосударственные ценности. Вот то, что сделал Хрущев, все, вот любое его нововведение, которое было до 57-го года, оно подтверждает эту схему. Возьмем такой совершенно, казалось бы, отвлеченный вопрос как целина. Вот вы понимаете, почему партийная бюрократия встала за целину, почему именно секретари обкомов? Да потому что интенсивный путь развития экономики, вкладывание в Нечерноземья, оно приводило к подъему роли в стране хозяйственников. Ну, кто бы тогда руководил? Реально представители колхозов, агрономы – значит, те, кто руководит хозяйством. А новые земли, целина – кто там реально? Брежнев. Партийная номенклатура была заинтересована в этой целине. Поэтому каждый вопрос, который мы смотрим: совнархозы… – любое нововведение, его надо рассматривать именно в свете борьбы партийной бюрократии за бесконтрольное господство в стране. Когда… О чем шла речь? Уже в 53-м году Маленков выступает с большим докладом перед партийным активом и критикует бюрократию. Говорит, что в стране бюрократы обнаглели, народ живет очень плохо, люди жалуются и так далее. Сидящие в зале секретари обкомов побелели. У всех челюсти тряслись. Они боялись, что их опять, как в 37-м году, возьмут за микитки. Он все произнес, и Хрущев в конце смазал все выступление, сказал: все это правильно, Георгий Максимилианыч, но все-таки не забывай, что аппарат – наша опора. Вот и все. Я могу доказать…

В. ДЫМАРСКИЙ: Но, Александр, вот смотрите, по поводу партийного аппарата. С одной стороны, я с Вами согласен. В том смысле, что, собственно говоря, до того, как Никита Сергеевич стал Первым секретарем ЦК, действительно как-то… и вообще-то считалось, что у нас Маленков номер один после смерти Сталина, поскольку был председателем Совета Министров. То есть он занимал тот пост, который занимал до него Сталин.

А. КОЛПАКИДИ: Да-да-да.

В. ДЫМАРСКИЙ: И все привыкли к тому, что это как бы…

А. КОЛПАКИДИ: Общегосударственный…

В. ДЫМАРСКИЙ: Да, что это человек номер один в стране. И партийный руководитель стал первым номером уже действительно после Хрущева. Но, вот по поводу партийного аппарата. С другой стороны, Никита Сергеевич ведь предпринял за время своего правления удивительный для партийного руководителя шаг: он расколол партию. Вы помните, когда он, да, когда он ввел двойные…

А. КОЛПАКИДИ: Промышленные и сельскохозяйственные…

В. ДЫМАРСКИЙ: ... да, сельскохозяйственные…

А. КОЛПАКИДИ: Это самые лучшие из всех его реформ, да.

В. ДЫМАРСКИЙ: Я не говорю, какое оно, да: правильное или неправильное, эффективное или неэффективное. Но это фактически попытка из одной партии создать две хотя бы, чтобы не было монополии партийной на местах. Нет?

А. КОЛПАКИДИ: Нет, это, безусловно, не попытка создать двухпартийную систему. Более того, когда до него дошло, что это может к этому привести, это все быстро свернули. Я бы хотел отметить одно обстоятельство. Если вы помните, именно сам процесс создания КГБ привел к очень важной… в 54-м году, к двум важным вещам. Во-первых, у них забрали функцию контроля над партийными органами. Уже начальник управления КГБ в области не мог следить за секретарем обкома, что бы тот ни делал. И второе…

В. ДЫМАРСКИЙ: Это, кстати, до конца советской власти продержалось, да? КГБ не вмешивалось в партийные дела.

А. КОЛПАКИДИ: Да. Хотя, конечно, они могли завербовать охранника, там, секретаршу и так далее. Но, тем не менее, это очень строго каралось. Разными людьми, там, в разное время. И второе: у госбезопасности была отобрана функция тотального контроля над экономикой. К чему это привело? Заметьте, начиная вот с этого 57-го года… свято место пусто не бывает. Отношения в экономике попали в руки партийного аппарата. И сразу же стали обрастать разными неформальными отношениями. Ну, то, что мы имеем в виду словом «блат». Блат, нужные люди, знакомства, по звонку достать и так далее. В конце концов, это привело к созданию мафии, которая уже прям расцвела… как очень широко и культурно там боролся безуспешно и которая победила. И, в конце концов, это привело к тому, что, значит, эти люди вышли из подполья, и, вот пожалуйста, мы наблюдаем результаты их деятельности. Второй момент. Опираясь на партийный аппарат, он неизбежно должен был опираться и на секретарей республиканских организаций. Вообще ведь, на мой взгляд, очевидный факт, что он всю жизнь был украинским националистом и очень много сделал для Украины. Он не любил Россию и русский народ, русскую культуру. Он был фанатичным украинофилом, если так можно сказать. И некоторые объясняют это влиянием жены, которая была с Западной Украины и была гораздо умнее его и, можно сказать, была серым кардиналом при нем. Что, кстати, я не знаю такого прецедента больше в истории России. Другие это объясняют тем, что, попав из своей Курской губернии на Украину, он увидел более высокий уровень бытовой культуры, и стал… так сказать, попал под влияние. Но, ведь эта история с Крымом – это не случайность. Вся его деятельность, вот если так внимательно посмотреть, по укреплению вот этих республиканских организаций, она привела к чему в результате? К 91-му году, к развалу СССР. Ведь вот с этого 57-го года и пошли вот эти корешки. Потом… Вот я не думаю, что он это делал сознательно.

В. ДЫМАРСКИЙ: Да нет, конечно.

А. КОЛПАКИДИ: Конечно, не сознательно, да. Но он стремился к укреплению своей личной власти. Потому что он был слабый человек. Он был, ну как бы… он не чувствовал себя легитимным. Ну, вы знаете, что в любой компании руководителей наших он выделялся в самую худшую сторону. Вел себя по-хамски, напивался - достаточно выделялся. Там тоже не были интеллектуалы высшей пробы. Там, бывший сапожник Каганович… Но они просто… Этому масса свидетельств, им было стыдно в его присутствии находиться. Они его откровенно игнорировали и всем видом демонстрировали к нему пренебрежение. Его это бесило. Вы посмотрите, кто при нем стал фаворитами. Алексей Кириченко. Который его еще переплюнул по хамству. Игнатов, Фрол Козлов пресловутый. То есть он подбирал под себя людей. И примкнувший Шепилов в любом бы случае вылетел. Он не терпел вокруг себя культурных…

В. ДЫМАРСКИЙ: Шепилов, кстати говоря… Шепилов вообще-то был его выдвиженец.

А. КОЛПАКИДИ: Выдвиженец, но я уверен, что он рано или поздно вылетел бы просто потому, что посмотрите, кем он себя окружал. Он окружал себя хамами, самодурами, такими же волюнтаристами, - я употребляю это неприличное слово, - как он сам. Понимаете? И причем, в отличие от него, они даже не обладали еще и талантом. У него, безусловно, был природный талант, способности, а у них не было. Ни у Игнатова…

В. ДЫМАРСКИЙ: Кстати, насчет Нины Петровны и по поводу того, что она была серым кардиналом. Ну, вот мы сейчас с Ксенией Лариной беседовали, достаточно долго беседовали с Радой Никитичной, потом с Сергеем Никитичем, да, то есть с детьми Никиты Сергеевича. У них, мне кажется, не было оснований, там, кого-то выгораживать или наоборот. Но они оба как бы свидетельствовали о том, что как раз… что Нина Петровна не вмешивалась в политику и не вмешивалась в дела мужа. Так что, мне кажется, это немножко так…

А. КОЛПАКИДИ: Ну, посмотрите сами…

В. ДЫМАРСКИЙ: ... конспирологический такой взгляд…

А. КОЛПАКИДИ: .... она была его учительницей, собственно, да? Он на курсах с ней познакомился, она ему преподавала. Она была на уровень его выше в партийном отношении. Она уже в 20-м году курировала Галицийский ревком. Когда была попытка захватить Галицию, он кто был в 20-м году? Да никто. То есть, она была на уровень образованней и культурнее его, да? То есть, я думаю, что, безусловно, это сказывалось всю жизнь. Ведь проблема Хрущева, на мой взгляд, была… вот такая же проблема, как у некоторых наших других руководителей: отсутствие внутренней культуры и образования. Вот полное, тотальное отсутствие внутренней культуры и образования. То есть некоторые из них…

В. ДЫМАРСКИЙ: Я бы даже сказал, не образования, а именно внутренней культуры. Образование-то у них у всех какое-то было, если судить по дипломам, во всяком случае.

А. КОЛПАКИДИ: Ну а у него, смотрите, какое… Ведь как он получил… Как он попал в Промышленную академию?

В. ДЫМАРСКИЙ: Ну, они все так получали, не только он.

А. КОЛПАКИДИ: Не, ну, не все, я не согласен. Некоторые… Ну, тот же Первухин… Первухин и Сабуров. Это действительно крупные руководители, которые действительно… Да даже Маленков учился в Бауманском институте и не окончил его потому, что его забрали, перевели на руководящую хозяйственную работу. То есть, это все люди, которые действительно реально учились. Он в этой промакадемии занимался политиканством. Он туда попал без экзаменов, по протекции Кагановича. Который, кстати, его тащил всю жизнь. Вот, кстати, отношение к Кагановичу – это полное свинство. Человек, который его всю жизнь тащил, отмазывал его от троцкизма, вы подумайте. Ведь на нем висело в 20-е годы достаточно серьезное обвинение. Люди с таким обвинением далеко не шли. Каганович его от этого отмазал. Он его потащил в Москву, он всю дорогу, так сказать, за ним присматривал. Они все время шли в паре. И как он ему отплатил. Вы посмотрите, и на этом пленуме, о котором мы говорим, и в дальнейшем. Он никак не способствовал тому, чтобы хоть как-то улучшить условия Кагановича по сравнению, допустим, с Молотовым. Ну, то есть его, так сказать, наказания. То есть он абсолютно его не выделял. И, более того, еще и назвал его трусом. В чем трусость Кагановича проявилась? В том, что он единственный из членов нашего партийного руководства получил боевое ранение во время Великой Отечественной войны? Ну, как-то странно даже. Более того, сами вы знаете, что масса свидетельств есть поведения Хрущева во время Сталинградской битвы и так далее, где его отнюдь героем никто не считал. А Каганович, который действительно был… причем, вы обратите внимание, ведь Каганович на 4 месяца старше Хрущева.

В. ДЫМАРСКИЙ: Угу.

А. КОЛПАКИДИ: Это же странный факт. Нам всегда кажется, что это разные поколения, что это новая генерация.

В. ДЫМАРСКИЙ: Что новое поколение? В смысле, Хрущев – новое поколение?

А. КОЛПАКИДИ: Да. Ведь он же по существу, их сверстник. Он сверстник вот этих людей. А люди, которых он убрал, - я имею в виду вот не только Шепилова…

В. ДЫМАРСКИЙ: Подождите, там ведь кто кого. Если б он их не убрал, они бы его убрали.

А. КОЛПАКИДИ: Нет, иногда это выдается как борьба стариков и молодежи.

В. ДЫМАРСКИЙ: А, в этом смысле.

А. КОЛПАКИДИ: Да. На самом-то деле, начиная с 53-го года… ведь мало кто знает, ведь преемником Сталина, судя по всему, должен был стать Пономаренко. Пантелеймон Пономаренко, который, значит, был гораздо моложе их всех, да, и отличался большой энергией, во время войны он возглавлял партизанское движение, всю дорогу он был руководителем Белоруссии. Они его быстренько, вот буквально в день смерти Сталина задвинули. Все вместе, это был общий…

В. ДЫМАРСКИЙ: Вместе с Берией.

А. КОЛПАКИДИ: Да, вместе с Берией, да. Ну, Берия, конечно, тут был главный. Потом они дружненько все задвинули самого Берию, который был самый талантливый…

В. ДЫМАРСКИЙ: Они все друг друга там задвигали, это понятно.

А. КОЛПАКИДИ: Да. Он был самый талантливый, да. И Берия, кстати, тоже был решительным противником вот этого выхода партийной бюрократии из-под контроля. Берия тоже видел, какую опасность несет для государства партийная бюрократия. И то, что вот Молотов и Каганович и остальные поддержали здесь Хрущева – это, конечно, мне кажется, и обезоружило их в 57-м году. Ведь никакого заговора не было. Они даже не хотели его никуда выкинуть. Они просто хотели ликвидировать…

В. ДЫМАРСКИЙ: Там было, как я понимаю, было два варианта, да? Первый вариант… это кто там, Булганин председательствовал?...

А. КОЛПАКИДИ: Да, председательствовал Булганин, да.

В. ДЫМАРСКИЙ: ... что он предложил перевести Хрущева в министры сельского хозяйства…

А. КОЛПАКИДИ: Да, а пост Первого секретаря вообще убрать. А второй вариант…

В. ДЫМАРСКИЙ: А Жуков, по-моему, (неразборчиво) просил, что вот давайте мы объявим ему выговор, но пусть остается.

А. КОЛПАКИДИ: Да, но, судя по всему, у них даже не было никакого плана. Они не готовились к этому, у них не было консолидированной позиции, они не предъявили четкой системы обвинения. Судя по всему, он просто их достал. Вот этот эпизод на свадьбе упомянутого Вами сына, где он оскорбил Булганина и тот устроил там истерику, и потом они же вместе ушли и о чем-то совещались. То есть, он их достал просто.

В. ДЫМАРСКИЙ: Вот на этом интересном месте мы сейчас прервемся. У нас короткий выпуск новостей, после чего продолжим беседу об антипартийной группе с Александром, нашим гостем, Колпакиди.

В. ДЫМАРСКИЙ: Еще раз добрый день, мы продолжаем нашу программу. Напомню, что веду ее я, Виталий Дымарский, а в гостях у нас Александр Колпакиди, историк спецслужб. И говорим мы обо всей этой истории с антипартийной группой. Давайте все-таки вернемся к самой антипартийной группе.

А. КОЛПАКИДИ: Да-да.

В. ДЫМАРСКИЙ: Вот можете ли Вы объяснить такую вещь. Значит, большинство президиума выступает против Никиты Сергеевича Хрущева. Большинство президиума – это не только Молотов, Маленков и Каганович. Это еще и Ворошилов, и Булганин…

А. КОЛПАКИДИ: Первухин, Сабуров…

В. ДЫМАРСКИЙ: Первухин, Сабуров, ну, и примкнувший к ним Шепилов.

А. КОЛПАКИДИ: И Брежнев, который заболел неожиданно и ушел на второй день…

В. ДЫМАРСКИЙ: Да. Тем не менее, почему вот, так сказать, главными обвиняемыми стали вот эти вот трое фактически, да? Молотов, Маленков, Каганович. Ворошилов и Булганин еще больше того, они еще после этого занимали какие-то посты.

А. КОЛПАКИДИ: Да, какое-то время, да. Для прикрытия, да.

В. ДЫМАРСКИЙ: Да-да-да. Там Ворошилов, по-моему, оставался Председателем Президиума Верховного Совета. А Булганин Председателем Совета министров.

А. КОЛПАКИДИ: Да.

В. ДЫМАРСКИЙ: Почему вот такое было разделение? Они по-разному себя вели?

А. КОЛПАКИДИ: Во-первых…

В. ДЫМАРСКИЙ: Да, извините. Притом, что Булганин председательствовал…

А. КОЛПАКИДИ: Да-да-да. Во-первых, они себя по-разному вели. Во-вторых, он их по-разному оценивал. Те, кого сначала не тронули, они на самом пленуме повели себя трусливо. Ну, вообще, честно говоря, кроме Молотова они все себя повели достаточно трусливо. Это, кстати, еще раз подтверждает, что никакого, собственно, заговора-то и не было. А те, кого оставили, они совсем ото всего там… раскаялись и так далее. Но, мне кажется, главная причина была не та. Снять одновременно все руководство, всех известных, как сейчас бы сказали, пропиаренных руководителей, и привести на их смену никому неизвестных абсолютно людей Хрущев просто не решился. Поэтому он вынужден был какое-то…

В. ДЫМАРСКИЙ: Ограничиться вот этой тройкой.

А. КОЛПАКИДИ: Да. Показать, что все руководство партии против него, все по сути… а кто за него? Микоян – какой-то очень сомнительный персонаж, которого, все помнили, как Сталин на XIX съезде назвал…

В. ДЫМАРСКИЙ: Кстати говоря… Извините, я вот здесь перебью, потому что по воспоминаниям того же Шепилова, - вот у него большая такая книжка вышла под названием «Непримкнувший», - по его воспоминаниям, то есть, правда или неправда, но он там пишет, что Микоян тоже… ну, если не участвовал в этом заговоре, если это можно так назвать…

А. КОЛПАКИДИ: Ну он проявлял недовольство

В. ДЫМАРСКИЙ: Проявлял недовольство поведением…

А. КОЛПАКИДИ: Он пишет, не только Микоян. Он пишет и о Фурцевой, и о Жукове.

В. ДЫМАРСКИЙ: Да, и Фурцева, и Жуков.

А. КОЛПАКИДИ: Нет, ну это понятно. Дело в том, что… то, что все были недовольны Хрущевым – это объективный факт. Он себя вел так, что вызывал недовольство. Понимаете, он вел себя просто как очень странный человек. Даже Ельцин…

В. ДЫМАРСКИЙ: Недовольство не его кампанией против Сталина…

А. КОЛПАКИДИ: Нет, безусловно. Так о Сталине и речи нет. Вот в чем же основной миф? Вопрос, а где тут, вот кто, кто сказал про Сталина? Откуда Сталин-то тут взялся? Тот же Серов, его верный помощник, ему советовал…

В. ДЫМАРСКИЙ: Председатель КГБ.

А. КОЛПАКИДИ: Да, председатель КГБ Серов, который обеспечивал ему наряду с Жуковым эту победу. И Жуков, и Серов, они как раз и были недовольны больше всех этой кампанией против Сталина. Но просто они его поддержали из своих, так сказать, шкурных интересов. Мы знаем, что эти люди не отличались, так сказать, высокоморальными качествами, ну, в отношении чужого добра. Очень любили, значит, чужое добро. И как в конце войны они себя проявили. Это все мы знаем. Сейчас эти все документы опубликованы. То, что Жуков великий полководец, гениальный и так далее, никто не оспаривает. Но и великий человек может чего-то стырить. И, я думаю, что то, что вопрос о Сталине у всех возник и он в школьных учебниках – это чисто пиаровский и очень сильный гениальный ход Хрущева. Они все его недооценили как вот пиарщика. Он действительно с помощью Сталина их разбил. Они вообще… для них вопрос этот не стоял, они все поддерживали эту линию, на освобождение людей, на реабилитации, на смену, так сказать, атмосферы в стране. Поэтому им и в голову не пришло, что он использует это оружие против них. Ведь посмотрите, никто из них ни разу не сказал: Никита, а почему ты о своей роли не говоришь? Никто ни разу не сказал. Они были настолько, ну, если можно выразиться в отношении политиков, порядочные, то, в данном случае порядочные люди…

В. ДЫМАРСКИЙ: Солидарные, во всяком случае.

А. КОЛПАКИДИ: Да. Что они ни разу этого обвинения ему не предъявили. А ведь посмотрите, что он сделал в 37-м году с московской парторганизацией, со своими ближайшими секретарями: Марголиным, Коганом, Кацелененбогеным, Корытным и так далее. 20 000 кулаков нашел в Московской области. Откуда? Несельскохозяйственная область. На Украине что он сделал, когда… И причем самое-то интересное… вот выполнял указание Сталина. Ну, Щербаков когда его сменил, полностью прекратил репрессии в Московской области. Значит, все-таки не все шло сверху, все-таки зависело от конкретного человека. Мы знаем, что даже среди чекистов были те, кто перевыполняли норму, типа Люшкова, сбежавшего потом к японцам… и Успенского. Кстати, Успенский был наркомом у Хрущева на Украине, потом сбежал, его вся страна искала полгода. Вот эти два человека перевыполняли всегда норму по расстрелам. Хрущев все это прекрасно… он сам творец террора. Поэтому неслучайно он и дал указание Серову почистить в отношении себя документы. Но, тем не менее, ведь сами события… он возглавлял московскую организацию в тот период, когда ее разгромили. И он возглавлял Украину в тот период, когда там произошел пик репрессий. Вот и больше не о чем говорить. Понимаете? Я думаю, что вот этот вопрос о Сталине – это просто его, так сказать, дубинка, которой он их сокрушил. Подло, я считаю, что очень подло, учитывая вот и роль его самого в этих репрессиях. Но, тем не менее, действительно, я считаю, гениально. С точки зрения вот политического пиара, это, безусловно, был гениальный ход.

В. ДЫМАРСКИЙ: Но, с другой стороны, смотрите: вот антипартийная группа, да? Там, политические противники. Он выбирает трех или, там, четверых политических противников своих. Но при этом все-таки, в отличие от сталинских времен, никто из них не репрессирован. Я уж не говорю о том, что не расстрелян, да? Они все продолжают работать. Здесь, кстати говоря, есть вопрос… сейчас я найду, найду-найду, найду-найду… ну, в общем, так. Не найду, но вопрос я помню. Здесь спрашивают… А, вот. «Каким репрессиям подверглись антипартийные группы, в частности Шепилов?» Да никаким. Ну, если не считать репрессиями просто, так сказать, понижение в должности.

А. КОЛПАКИДИ: Ну, если не считать репрессиями, что Председателя Совета министров, недавнего второго человека в государстве, отправляют в Усть-Каменогорск возглавлять электростанцию, там ему хамят-грубят, организуют похищение партийного билета, потом на партсобрании исключают с оставлением должности, издеваются всевозможно. Везут его туда по степи, чтобы он не встретился с населением города, которое его пришло с флагами, кстати говоря, встречать. Конечно, можно сказать…

В. ДЫМАРСКИЙ: Это по воспоминаниям дочери Маленкова…

А. КОЛПАКИДИ: Да, да. Конечно, можно сказать, что просто прекрасно все.

В. ДЫМАРСКИЙ: Ну, давайте уж воспользуемся тогда случаем и скажем, что просто вот этих трех… очень коротко суть бы этих трех людей… Уж очень интересно, что Маленков закончил церковным чтецом…

А. КОЛПАКИДИ: Да. В Усть-Каменогорске ведь тоже люди живут, это не страшное наказание, жить в Усть-Каменогорске. Но и академика Сахарова тоже не на Северный полюс отправили. Понимаете? Тем не менее, мы считаем, что этот человек страшно пострадал, а эти люди вообще не пострадали. А то, что творили с Кагановичем в Свердловской области, куда его отправили возглавлять трест. Как там над ним издевалась местная шваль вот эта партийная. Что творили с Молотовым. Я считаю, что…

В. ДЫМАРСКИЙ: Молотова восстановили в партии единственного, в 84-м году.

А. КОЛПАКИДИ: Я считаю, что они пострадали достаточно. А потом: а за что, а что они сделали? Они что, украли что-то?

В. ДЫМАРСКИЙ: Шепилов, по-моему, он в каких-то научных учреждениях…

А. КОЛПАКИДИ: Да, он преподавал, да, в конце. Нет, на самом-то деле, понимаете, вот… мне кажется, вот главное подчеркнуть следующую вещь: шла борьба между сторонниками диктатуры государства в государстве, общегосударственного интереса и партийной номенклатуры. И партийная номенклатура победила. Она вышла из-под контроля общества. Сталин был гарантом соблюдения государственного контроля над номенклатурой. И НКВД-МГБ были гарантами этого контроля. Сталина не стало, Маленков оказался недостоин этой роли, Хрущев сам принципиально отошел от этого и сделал ставку на безнаказанность и всевластие партийного аппарата. Вот то, что привело к 91-му году, заложено в 57-м году. И творец этого – Хрущев. Не только за Крым мы ему должны быть благодарны, а и за все остальное.

В. ДЫМАРСКИЙ: Ну, за Крым… а чего вы хотите с этим Крымом? Ну кто там вообще… неужели вы думаете, что действительно отдавали Крым Украине… там чем вообще руководствовались? Предполагали, что в 91-м году он отойдет к Украине…

А. КОЛПАКИДИ: Нет, если бы все остальные сказали «да, правильно сделал», но это вызвало в обществе достаточно много разговоров по поводу Крыма…

В. ДЫМАРСКИЙ: Тогда?

А. КОЛПАКИДИ: Да, тогда. И среди руководства. Понимаете, дело в том, что… ну, нам сейчас кажется уже после Ельцина, что если человек, там, какую-то галиматью несет, публично напивается, дирижирует, шатается, не выходит из самолета, что в этом ничего страшного. В то время поведение Хрущева воспринималось очень болезненно. Всеми. И заграницей об этом писали. И тем более такие люди, ну, мягко говоря, хорошо воспитанные, как Маленков, дворянин по происхождению, Молотов и так далее – для них это было просто чудовищно, его поведение. Он ведь мог себе позволить что угодно. Потом, посмотрите, ведь основной повод, который вот привел к этому всему событию – это его идиотский лозунг «за 3 года догоним и обгоним США по производству мяса, молока, там, еще чего-то». Масла.

В. ДЫМАРСКИЙ: Не за 3 года.

А. КОЛПАКИДИ: За 3 года. В Ленинграде на 250-летие города, которое было перенесено, он это 22-го мая высказал. Ему сказали: как мы это сделаем? Посмотри на цифры. Что ты, милый. И, казалось бы, да, ну что… разве догнали? Кто оказался прав? Оказались правы эти люди, потому что они более реальные хозяйственники, они понимали, что почем. Они понимали, что дважды два четыре, а не двадцать семь. А он все время хотел, чтобы было двадцать семь. Он знал, что четыре, но говорил, что двадцать семь, потому что жил по принципу «после нас хоть потоп». Понимаете? Вот его отношения, например, с Серовым. Он же прекрасно знал, кто такой Серов. Ведь, кстати говоря, вот между Серовым и Хрущевым много общего. Они оба фальсифицировали в какой-то степени свои биографии. То есть, как у Хрущева, значит, сейчас вот всплыло много анкет, где по-разному он излагает свои некоторые детали и так далее. И даже место рождения. То есть, по одной из анкет он родился вообще на Украине в Екатеринославской губернии и так далее. Даты рождения у него… Так и у Серова тоже очень такая путаная биография. Его обвиняли, что он скрывал, что отец у него не крестьянин, а жандарм, там, служил в тюрьме и так далее. То есть, это люди, которым вот было… между ними было много общего. Вот это хамство, грубость, неуважение к окружающим, презрение к интеллектуалам – это вот то, что их объединяло. И недаром, вот посмотрите…

В. ДЫМАРСКИЙ: Мне кажется, вот по поводу… Понимаете в чем дело, как Вам сказать… Это не политическая характеристика, мне кажется – хамство. Насколько я знаю, насколько можно было прочитать… А уж каким хамом был Каганович.

А. КОЛПАКИДИ: Ну, хамом, который давал конкретный результат. Вы посмотрите, почему…

В. ДЫМАРСКИЙ: Ну, какой результат…

А. КОЛПАКИДИ: ... а почему Хрущев первым делом…

В. ДЫМАРСКИЙ: Какой ценой этот результат был…

А. КОЛПАКИДИ: Ну, транспорт до сих пор наш еще держится благодаря Кагановичу. Скоро этот ресурс кончится, и дальше, одному Богу известно, что будет. Я думаю, что, на самом деле, Хрущев, конечно, выделялся среди них вот именно своим хамским поведением. Тем более их это бесило, потому что они помнили, как он себя вел при Сталине. Ведь он при Сталине себя так не вел. Ведь при Сталине это был рубаха-парень, весельчак, хохотун, там и так далее и тому подобное.

В. ДЫМАРСКИЙ: Но все себя повели по-другому.

А. КОЛПАКИДИ: Ну как они себя… Никто же из них не стал хамить, грубить. Ни Маленков, ни Молотов, ни Каганович не изменили своего поведения. Тот, кто при Сталине был тише воды, ниже травы, теперь он стал хозяином, он стал всем хамить, он стал всем кидать указания, он стал брать на себя все полномочия. Посмотрите, почему Булганин, который вроде бы должен был быть ему благодарен за выдвижение, почему он стал его врагом? Да потому, что он его просто достал. Он его во всех поездках третировал. Все-таки Булганин был фактически главой государства. Он его третировал, перебивал, не давал говорить, задвигал. Просто чисто в личном отношении с ним было невозможно. И это… недаром же и Жуков, и Фурцева, и Микоян – все это понимали. Ну, просто у них совпали политические интересы.

В. ДЫМАРСКИЙ: У кого?

А. КОЛПАКИДИ: Вот у его помощников. Вы посмотрите, кто его поддержал. Ну, прежде всего…

В. ДЫМАРСКИЙ: Его поддержал, ну, Вы сами сказали, что Серов и Жуков…

А. КОЛПАКИДИ: Его поддержали, да, Первые секретари. Ну, Первые секретари – это безликая масса. Его поддержали все республиканские руководители. Вот конкретно кто? Украинские там входили в Президиум ЦК и узбекский, Мухетдинов. Они его поддержали. Значит, его поддержал Суслов. Вот главная его опора – Суслов. Не Микоян, я считаю, Суслов. Суслов и произносил речи, и составлял и так далее. А кто такой Суслов? Человек в футляре. Это вот есть персонификация всего нашего убогого, ненавистного народу партаппарата, безликого, безмозглого, тупого, который засушил великую идею, превратил ее в догму. Понимаете? И вот именно Суслов его и поддержал. Для меня загадка, например, почему его поддержал Микоян. Я вообще считаю, что Микоян – это, так сказать, перефразируя, международный человек-загадка. Вот это совершенно непонятный человек, ни с какой точки зрения. Даже не беря то, что он там был 27-м бакинским комиссаром, даже без этого непонятно его поведение никогда. И я думаю, что то, что его поддержали вот такие персонажи как Суслов, Шверник, которые были вот святая святых партаппарата, то есть это были аппаратные люди – это опять же говорит…

В. ДЫМАРСКИЙ: Шверник профсоюзный же был…

А. КОЛПАКИДИ: И кабинет партийного контроля. Они его поддержали, значит. А кто против него выступил? Еще раз говорю, посмотрите даже персонально: это люди, которые занимались хозяйственной работой. Они понимали, что та… И посмотрите, что получилось. Вот их сняли всех, разгромили, и уже через три года все успехи кончились, начался планомерный спад. Начались кризисы, началось падение производительности труда, общего валового продукта и так далее. Ведь то, что его сняли в конце концов – это был объективный процесс. Не то что какая-то чья-то злая воля, он просто довел страну до ручки. В результате своего, - неприличное слово, извините за выражение, - волюнтаризма. Понимаете? Факт… еще раз говорю, я считаю, что это не просто какой-то заговор, конспирология. Это борьба партаппарата за безнаказанность, за то чтобы не отвечать ни за что. И вспомните еще: на XX съезде, ведь на что он напирал во время репрессий? На репрессии против партаппарата. Что там крестьяне, там, то се… Его это мало волновало. Он напрямую на XX съезде сказал сидящим в зале партаппаратчикам: больше этого не повторится, вы теперь безнаказанны. Потом, когда Маленков, - еще раз повторюсь, - это публично зафиксировано, сказал, что надо прекращать с бюрократизмом, то се. Он сказал: что ты говоришь, аппарат – это наша опора. Вот его лозунг: «Аппарат – это наша опора». Он всю жизнь был партийным бюрократом… он возглавлял московскую партийную организацию, потом украинскую. Он не был хозяйственником. У него не было для этого ни способностей, ни образования. Да, он был очень одаренный от природы человек, очень энергичный. Но он себя ощущал не хозяйственником, а партаппаратчиком. И именно ему мы обязаны… он заложил эту бомбу, которая, в конце концов, в 91-м году привела к развалу государства. Безусловно, он. Брежнев, причем, это усилил. Вот для меня, честно говоря, поведение Брежнева загадка. Почему он с самого начала его не поддержал? Он просто испугался, что Хрущев проиграет. Вот Брежнев и должен был быть его главной опорой, потому что…

В. ДЫМАРСКИЙ: Вы говорите, с одной стороны, что, собственно говоря, за это Хрущева и сняли в 64-м году, да? За неэффективность, там, и так далее. За вот приоритет, который он отдал партийному аппарату. Но, с другой стороны, после его снятия, эта линия, она…

А. КОЛПАКИДИ: Она усилилась, да. Отменили ротацию, вы помните? Отменили ротацию. При нем хотя бы ротация была. Был XXII съезд, новая программа партии, и там приняли еще постановление о ротации, то есть какое-то время. А при Брежневе люди сидели по 20 лет на областях. Не только партийные работники, там, и чекисты и так далее. То есть Брежнев еще усилил это разложение. Он еще усилил всевластие партаппарата и то, что бесконтрольность привела к налаживанию неформальных связей, что погубило Советский Союз. Неформальные вот эти связи в экономике, мафия, коррупция. Вот это все было заложено в 57-м году. И я уверен, что такие люди, - я считаю их очень умными и очень грамотными руководителями, - как Молотов, Каганович и Маленков… не знаю, там Ворошилов, конечно… Но они это прекрасно понимали. Я уж не говорю о таких хозяйственниках как Сабуров и Первухин. Я считаю, что вот это никакой не заговор, это никакого отношения к сталинизму не имеет, абсолютно никакого. Это шла борьба партаппарата за всевластие. То, о чем Троцкий писал еще в 20-е годы, говоря, что это свершилось, оно на самом деле свершилось именно после разгрома антипартийной группы. Партаппарат получил безнаказанность, его вывели из-под контроля органов госбезопасности.

В. ДЫМАРСКИЙ: Но, по-моему, все-таки, так сказать, роль партаппарата, повышение роли партаппарата началось с возвышения Сталина как генсека, который, как вы помните, при Ленине эта должность вообще ничего не значила.

А. КОЛПАКИДИ: Безусловно. Так как большевики признавали государство, они понимали, что бюрократия нужна. Но она должна быть подконтрольна. И основным в государстве должен быть государственный интерес, а не интересы самой бюрократии. Как и сейчас, так и тогда, при Хрущеве, восторжествовали интересы самой бюрократии. Ей наплевать, и сейчас, и при Хрущеве, на интересы народа и государства, ей важен ее собственный бюрократический интерес.

В. ДЫМАРСКИЙ: Совершенно справедливо. И оттого что бюрократия партийная или государственная, я не вижу здесь большой разницы.

А. КОЛПАКИДИ: Но до этого-то их чистили. Там каждый бюрократ понимал, что… до 57-го года он понимал, что безнаказанным не останется…

В. ДЫМАРСКИЙ: Что его расстреляют?

А. КОЛПАКИДИ: Расстреляют в пять минут. И достаточно даже не публикации в газете, а просто статьи в газету. Достаточно, там, письма на радио. Достаточно не знаю чего.

В. ДЫМАРСКИЙ: Достаточно шевеления пальца…

А. КОЛПАКИДИ: Да, шевеления пальца, да.

В. ДЫМАРСКИЙ: ... Иосифа Виссарионовича…

А. КОЛПАКИДИ: И секретаря обкома. И, допустим, какого-то там другого партийного лидера. И Сталин именно выступал гарантом, вот он выступал гарантом вот этого – что бюрократия не получит вот этого всевластия. Он умер, на смену никто не пришел. Ну, не совсем так. На смену… ведь они думали заменить его коллективным руководством. Ведь мы еще забыли одно главное обвинение: то, что он ликвидировал коллективное руководство. Вот если он был такой демократ…

В. ДЫМАРСКИЙ: В этом его обвиняли, действительно.

А. КОЛПАКИДИ: Да. Если он такой демократ, как его сейчас у нас представляют, почему он ликвидировал коллективное руководство? Что плохого в коллективном руководстве? Тем более, если ты знаешь, что твои коллеги на голову тебя образованней и выше.

В. ДЫМАРСКИЙ: Дорогой Александр, там, понимаете, в чем дело: вся система была на это заточена. Потому что, если мы вспомним, когда меняли Хрущева, когда сняли Хрущева, то очередное руководство пришло тоже под лозунгом коллективности. И, помните, сначала было трое, да? Брежнев, Подгорный и Косыгин. А потом все равно все пришло к единоначалию. Видимо, у нас вся система в нашей стране политическая заточена на то, что должен быть царь, как бы он ни назывался: генсек или президент.

А. КОЛПАКИДИ: Это, мне кажется, в данном случае, это лидер именно вот этой партийной бюрократии, который его держит. Партийная бюрократия не заинтересована…

В. ДЫМАРСКИЙ: А сейчас кого держит президент? Партийную демократию? Понимаете, у нас президент, генсек, царь…

А. КОЛПАКИДИ: Да, и они опять же опираются на эту бюрократию. Она, может быть, не партийная сейчас стала, она трансформировалась после 91-го года. Но опять основа режима – бюрократия. Чудовищно разросшаяся, кстати говоря.

В. ДЫМАРСКИЙ: Безусловно.

А. КОЛПАКИДИ: И чудовищно еще более коррумпированная, чем она стала при Хрущеве и Брежневе.

В. ДЫМАРСКИЙ: Это безусловно.

А. КОЛПАКИДИ: И вот я еще раз повторяю: основа вот этой системы, этой трагедии, которая сейчас в стране, вот это всевластие…

В. ДЫМАРСКИЙ: То есть получается, для того чтобы эта система была эффективной, есть только один способ, да? Это естественная ротация бюрократии за счет того, что часть ставится к стенке…

А. КОЛПАКИДИ: Ротация и контроль. Не, не, почему к стенке? Почему обязательно к стенке? Просто перемещать…

В. ДЫМАРСКИЙ: Но так было при Сталине, во всяком случае.

А. КОЛПАКИДИ: Нет, при Сталине это было только вот в течение, там, двух лет. И действительно, ведь даже не то что наши российские, но даже западные историки сейчас склоняются к мысли, что 37-год, главное объяснение – это борьба против кланов олигархических. Кланы сложились. Республиканские, там, областные. И вот их надо было ликвидировать, потому что они превращались в хозяев. Они не хотели учитывать национального интереса. Государственного интереса. Для них своя важнее… вот свой личный интерес корыстный был важнее государственного интереса. И не только… Смысл ведь в этом не в том чтобы украсть, построить дачу, добавить себе властных полномочий, выйти из-под контроля, вести себя как хочешь, там, значит. На самом деле ведь это… вот посмотрите, кто, - еще раз повторю, - кто же поддержал вот персонально, благодаря кому выиграл Хрущев? Благодаря двум людям, которых не назовешь образцом чистоплотности и морали: Жуков и Серов. Понимаете? А ни одному никогда не предъявлено было из членов антипартийной группы ни одного обвинения в коррупции. Ни разу никто не сказала, что Молотов там на заводе гвоздь украл, или там Каганович в метро отвинтил гайку. Ни разу их никто в этом не обвинял. Не было никаких оснований их в этом обвинять. Это были лично честные бескорыстные люди. А те, кто поддержали Хрущева, тут извините, тут мы все знаем, кто это были.

В. ДЫМАРСКИЙ: Вы говорите про Серова и Жукова.

А. КОЛПАКИДИ: Да. Вот Серов, я считаю, вообще в этом отношении очень показательная фигура.

В. ДЫМАРСКИЙ: Здесь вот нам Антон прислал такую записочку: «Жуков разве тырил? Трофеи еще никто не отменял, он все это добро завоевал».

А. КОЛПАКИДИ: Ну, да, я совершенно с этим согласен. Но только у нас есть законодательство, к сожалению, которое с этим не согласно. А то что касается Серова, это, я считаю, вообще достаточно интересный персонаж, который сыграл ключевую роль. Ведь он, собственно говоря, во многом и обеспечил победу над партийной группой. Потому что Серов был коррумпирован. Его ближайшие сотрудники по Германии, где он там много наворовал, сидели. В их делах он фигурировал. После победы он там, значит, вычеркивал себя отовсюду, из всех этих дел. Это был человек, действительно у которого было рыльце в пушку. В то же время это был человек, который был вместе с Хрущевым на Украине, они дружили. И он, кстати, дружил и с Жуковым. Вот у них такая спайка получилась: Хрущев, Серов и Жуков. Я считаю, что Серов сыграл как раз главную роль во всей этой истории. Именно Серов.

В. ДЫМАРСКИЙ: Ну, Жуков недолго продержался после этого.

А. КОЛПАКИДИ: А Жукова просто использовали. Он оказался гораздо… Ну, кстати, и Серов же через два года улетел. Кстати говоря, Хрущев всех разогнал. Вы посмотрите: он выгнал этих двоих…

В. ДЫМАРСКИЙ: Все. К сожалению, наше время закончилось. Здесь не все с вами соглашаются, мягко говоря. И здесь просят пригласить человека с другой точкой зрения. У нас разные точки зрения высказываются в программе, будут и другие специалисты. Спасибо вам в любом случае за участие в нашей программе. Это была программа «Дорогой наш Никита Сергеевич». До встречи через неделю.

А. КОЛПАКИДИ: До свидания.

В этот день в1957 году в Москве, на внеочередном пленуме Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза было принято постановление "Об антипартийной группе Маленкова, Молотова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова". О первой попытке отстранить Хрущева от власти - Андрей Светенко на "Вестях ФМ".

Теперь эти события 60-летней давности называют расколом партийной элиты, попыткой номенклатурного переворота, серьезной проверкой выбора пути. Тогда всё обошлось без участия широких общественных масс, да и узнавали люди о происшедшем, так сказать, с конца.

29 июня - это дата победы Хрущева над своими оппонентами в партии. А началось всё 18 июня, когда на заседании президиума ЦК КПСС (Политбюро тогда не было, был более широкий по своему составу президиум) партийцы старой сталинской закваски решили дать решительный бой Хрущеву. Маленков обозначил ситуацию так: "Если мы их не уберем сейчас, тогда они уберут нас".

Кто "мы" и кто "они"? Собственно, своей команды у Хрущева ни в тот момент, ни потом не было. И это - само по себе это показательно. С другой стороны, была сплоченная группа в ранге "вождей": Маленков, Молотов, Каганович. Им удалось собрать 7 голосов за отставку Хрущева, и только четверо - сам Никита Сергеевич, Микоян, Суслов и Кириченко были против, последние двое - с существенными оговорками.

Главной причиной была, конечно, политика десталинизации, решения ХХ съезда, после которых возник кризис, как минимум, в международном коммунистическом движении. Одни события в Венгрии - контрреволюционный путч осенью 56-го - свидетельствовали о том, что в рамках, предложенных Хрущевым, критику культа личности Сталина сохранить трудно. Кроме того, многие были не согласны с политикой уступок: идеологических (Хрущев извинялся перед Югославией за конфликт между Сталиным и Тито), территориальных (вывод войск из Австрии, отказ от военных баз на острове Дальний в Китае).

Летом 57-го Хрущеву удалось продемонстрировать умение действовать резко и решительно; он проявил себя мастером аппаратной игры. Во-первых, ему удалось сделать так, что заседание Президиума продолжилось с привлечением более широкой группы лиц - членов ЦК. А их явку из других городов обеспечили председатель КГБ Иван Серов и министр обороны маршал Жуков. С обсуждения был снят вопрос об ошибках Хрущева, и вместо этого по предложению Суслова стали обсуждать разногласия в отношении курса, принятого на ХХ съезде. В ходе обсуждения маршал Жуков огласил документы, из которых следовало, что Молотов, Каганович и Маленков - "главные виновники арестов и расстрелов партийных и советских кадров в годы сталинских репрессий".

Но поучительна в этом отношении судьба министра иностранных дел Шепилова, выдвиженца Хрущева, человека, не замешанного в репрессиях. Дмитрий Трофимович - уже после того, как ситуация переломилась в пользу Хрущева - выступил на пленуме с критикой личного характера в его адрес, цитировал прошлые противоречивые высказывания Никиты Сергеевича по записям, которые делал в своем рабочем блокноте. Заслужил за это уничижительное определение "и примкнувший к ним Шепилов", ставшее потом притчей во языцех.

А среди выступавших в поддержку Хрущева был Леонид Ильич Брежнев, тогда - секретарь ЦК по оборонной промышленности. Но, выйдя на трибуну, он от сурового окрика Кагановича оробел и чуть не упал в обморок.

Итак, после долгих дебатов, действительно первых за многие десятилетия в высших партийных сферах, Хрущеву удалось не только сохранить власть, но и отправить в отставку более статусных коллег. Показательно, что те, кто помог Хрущеву одержать победу - Жуков и Серов, тоже вскоре лишатся своих постов. Георгий Константинович - уже в октябре того же 57-го года, а первый председатель КГБ - в следующем, 1958-м.

Очередная попытка Зеленского понравиться народу

РОСТИСЛАВ ИЩЕНКО: «Это была очередная попытка понравиться народу. Зеленскому кто-то сказал, что с народом надо общаться. Кстати, правильно сказали, потому что ему надо каким-то образом поддерживать свой рейтинг. Это единственное, что у него есть. Очевидно, сказали ему и о том, что общаться надо креативно».

20.8. Запоздалое раскаяние маршала Жукова

В октябре 1957 года Хрущев отправил в отставку маршала Жукова. За что? Теперь на этот вопрос отвечают не слухи, а документы, рассекреченные Государственным архивом Новейшей истории.

Все началось в июне 1957 года. «Молотов, Маленков, Каганович и примкнувший к ним Шепилов» были обвинены в создании «антипартийной группы». Экономическое развитие СССР, опиравшееся до этого в основном на научные подходы и позволившее всего за одну пятилетку восстановить разрушенное войной хозяйство, было приостановлено минимум на 10 лет, а именно с января 1955 года, когда состоялось первое отстранение Маленкова от власти и тем самым были прерваны осторожные реформы, и вплоть до отставки Хрущева в октябре 1964-го, когда на политической и экономической самодеятельности наконец-то была поставлена точка.

Шепилов недаром вспоминал то, в чем признался ему еще Сталин. «Положение сейчас таково, - говорил Сталин, - что, либо мы подготовим наши кадры, наших хозяйственников и руководителей экономики на основе науки, либо мы погибнем! Нашу экономику надо перестраивать на действительно научной основе. Так поставлен вопрос историей…» Время подтвердило эти слова.

Хрущев же, сделав ставку на волевые подходы, отошел даже от тех научных наработок, которые уже были достигнуты, и закончил свое правление полным крахом. Однако ничего этого Хрущев не смог бы сделать, если бы ему не помог маршал Жуков… Обо всем этом свидетельствуют добытые в архивах Старой площади документы.

Хрущев поднимал целину, чтобы догнать Америку

Хроника событий глазами Хрущева

По правилам доступа к «совершенно секретным» документам читавший их человек обязан указать на них данные о времени и целях своего чтения. Я первый, кто со дня окончания тех неоднозначных событий 1957 года читал эти документы и оставил на специальной прилагающейся к ним справке свой след…

Уже одно это свидетельствует о том, как без обращения к первоисточникам, а с чьих-то чужих слов пишутся в России да и за рубежом исследования и учебники по нашей истории. И, может быть, именно поэтому пишутся и переписываются каждый раз заново…

Началось все 18 июня, но начавшееся было выяснение отношений отложили из-за неполного состава Президиума и Секретариата ЦК. Продолжение заседания последовало 19, 20, 21 июня и завершилось созывом пленума ЦК с 22 по 29 июня. Разгоревшееся политическое сражение продолжалось в общей сложности 12 дней.

Передо мной протокол № 4. Он составлен явно после пленума. В конце протокола - небрежная размашистая роспись Н. С. Хрущева. Значит, Протокол № 4 отражает ход событий глазами Хрущева.

Протоколы №№ 1, 2, 3 после долгих совещаний на самом верху Архива на Старой площади выдать так и не решились. Они составлялись не под председательством Хрущева, а под руководством Булганина (тогдашнего Председателя Совета Министров СССР), поначалу поддержавшего главных противников Хрущева в лице Маленкова, Кагановича и Молотова. Эти три протокола отражают события, происходившие на Президиуме ЦК (так тогда называлось Политбюро) с 18 по 21 июня, т. е. перед пленумом. Отражают во всей их полноте, а значит содержат нежелательные для Хрущева и его сторонников подробности его деятельности и жизни.

Однако благодаря стенограмме пленума и дополняющим 4-й протокол документам картина, зафиксированная в 3-х предыдущих протоколах, восстанавливается во всей своей «красоте». Как в Таблице Менделеева по местонахождению в ней элементов можно легко рассказать о любом из них, так и по разностороннему повторению в стенограмме пленума происходившего на Президиуме ЦК можно восстановить основное содержание 3-х невыданных протоколов. Правда, для этого пришлось перечитать тысячи страниц стенограмм и приложенных к «антипартийному делу» текстов. Никто до меня, судя по отсутствию отметок на документах, этого не делал. На чем, видимо, и строился расчет держателей секретов. Кто же теперь станет перелопачивать тысячи страниц, чтобы докопаться до истины? Впрочем, вряд ли и сами «секретчики» набрались духу прочитать все это, а то бы стенограммы тоже никто не увидел.

Итак, наиболее показательные отрывки из Протокола № 4, который тоже носит «строго секретный» характер. И хотя формально его давно рассекретили, фактически обнародуется он только теперь.

28 июня, пятница, 10.00. Шестой день заседаний. Утро начинается с того, что пленум соглашается еще раз дать возможность объясниться Кагановичу, Маленкову, Молотову и Шепилову. Они вновь пытаются высказаться так, чтобы их правильно поняли. Однако никто их толком не слушает. И на вечернем заседании Хрущев выступает уже как триумфатор.

После его речи Суслов оповещает присутствующих, что «члены пленума, учитывая, что не всем предоставится возможность выступить… прислали письменные заявления, в которых присоединяются к мнению выступивших товарищей и предлагают вывести участников антипартийной группы из Президиума ЦК и из состава членов ЦК и привлечь их к строгой партийной ответственности…»

«Казнь», как повелось со времен распятия Христа, совершилась в пятницу, а на субботу, задним числом, победитель «первосвященник Хрущев» назначает… подготовку и оглашение приговора. Хрущев говорит: «Может быть, нам завтра собраться с тем, чтобы подработать резолюцию, подготовить документы». Голоса: «Возражений нет». Хрущев: «Есть предложение: завтра собраться в 2 часа дня».

Председательствующий Суслов уже без всякой игры в демократию (не спрашивая, как прежде, будем ли голосовать за это предложение?) объявляет: «Таким образом, заседание закрывается до завтра, до 2-х часов дня…»

29 июня, суббота, 2 часа дня. Последнее заседание открывается с приобщения к стенограмме пленума заявлений, проектов речей и телеграмм от ряда обкомов. Затем Суслов говорит: «Поступили в адрес Пленума заявления тов. Кагановича, тов. Молотова, тов. Маленкова. Я оглашу тексты заявлений».

После оглашения этих заявлений Суслов навязывает послушному «подавляющему большинству» вывод: «Товарищи, как вы видите, заявления тт. Кагановича, Маленкова и в особенности заявление тов. Молотова являются неудовлетворительными». Голоса: «Правильно». Суслов: «Мы не можем их принять». Голоса: «Правильно». Суслов: «Я вношу на рассмотрение пленума следующее предложение: «признать неудовлетворительными письменные заявления тт. Кагановича, Маленкова и в особенности Молотова, который даже в этом своем заявлении продолжает по существу отстаивать свои антипартийные позиции». Предложение Суслова принимается «единогласно», если не считать, что воздерживаются Молотов, Каганович и Маленков. Шепилов больше не решается быть «примкнувшим» к ним…

С проектом постановления пленума выступает Поспелов. Проект принимается «единогласно». Почти «единогласно». На этот раз воздерживается только Молотов. Он самый стойкий. Даже Маленков и Каганович, не говоря уже о Шепилове и других, ранее поддерживавших так называемую «антипартийную группу», сдаются на произвол судьбы. Пройдет 27 лет и лишь Молотова летом 1984 года, ещеприжизни, восстановят в партии. Остальныхже «антипартийцев», согласившихся тогда с решением пленума не восстановят уже никогда… Ничто не проходит бесследно!

Вот подробности того, как без лишних слов происходила расправа… Они очень показательны, потому что так расправлялись со всеми, кто был неугоден оказавшимся у власти!

На заключительном заседании бессменный председательствующий Михаил Суслов спрашивает: «Кто за то, чтобы принять проект Постановления Пленума ЦК «Об антипартийной группе Маленкова, Кагановича, Молотова» в целом, прошу поднять руки?! <…> Прошу опустить. Кто против? Нет. Кто воздержался? Принято единогласно… при одном воздержавшемся в лице товарища Молотова <…>

Пленум ЦК принял решение вывести из состава членов Президиума ЦК и состава ЦК товарищей Маленкова, Кагановича, Молотова и Шепилова.

Я прошу этих товарищей покинуть заседание».

Пунктом 4-м постановления пленума ЦК «об антипартийной группе» предусматривается посылка партийным организациям Закрытого письма…

После небольшого выяснения отношений между победителями Хрущев неожиданно говорит: «Мы подумаем, но, видимо, будет целесообразно на 4–5 дней задержать опубликование Постановления. Когда вы все будете на месте, получите документы Пленума. Нам надо проинформировать руководителей братских компартий о Постановлении Пленума до его опубликования. На это потребуется время. Видимо, кое-что о решении Пленума просочится, но нам надо провести необходимую подготовительную работу до опубликования Постановления Пленума».

Чуть погодя, как бы невзначай, Хрущев спрашивает: «Относительно Первого секретаря мы договорились. Я так понял?»

Хрущев: «Хрущев - Первый секретарь. Аристов, Беляев, Брежнев, Куусинен, Поспелов, Суслов, Фурцева… Почему я спрашивал о Первом секретаре? Потому, что Хрущев идет не в алфавитном порядке, а как Первый секретарь. Остальные же товарищи идут в алфавитном порядке…»

Эти, как бы случайные, слова Хрущева обрели особый смысл после того, как в архиве в мои руки попали следующие подписанные Никитой Сергеевичем документы. Из них отчетливо видно: какие «антипартийные позиции» пытались отстаивать Маленков, Каганович и Молотов, и что эти позиции для народа в целом и для каждого из нас в отдельности значили и значат до сих пор на самом деле.

Из Постановления Пленума ЦК КПСС

«Об антипартийной группе Маленкова Г. М., Кагановича Л. М., Молотова В. М.»

«Эта группа упорно сопротивлялась и пыталась сорвать такое важнейшее мероприятие, как реорганизация управления промышленностью, создание совнархозов в экономических районах, одобренное всей партией и народом. Даже после одобрения указанных мер в процессе всенародного обсуждения и последующего принятия Закона на Сессии Верховного Совета СССР группа продолжала борьбу против реорганизации управления промышленностью».

(Как известно, переход от отраслевых министерств к громоздким Совнархозам разорвал сложившиеся хозяйственные связи между экономическими районами и привел промышленность, совхозы и колхозы страны к такому невиданному кризису, что пришлось возвращаться к прежним формам ведения хозяйства в срочном порядке. - НАД.)

«Они вели ничем не оправданную борьбу против активно поддержанного колхозами, областями, республиками призыва партии - догнать в ближайшие годы США по производству молока, масла и мяса на душу населения. Тем самым участники антипартийной группы продемонстрировали барски пренебрежительное отношение к насущным жизненным интересам широких народных масс и свое неверие в огромные возможности, заложенные в социалистическом хозяйстве, в развернувшееся всенародное движение за ускоренный подъем производства молока и мяса. <…>

Нельзя считать случайным, что участник антипартийной группы товарищ Молотов, проявляя консерватизм и косность, не только не понял необходимости освоения целинных земель, но и сопротивлялся делу подъема 35 миллионов гектаров целины, которое приобрело такое огромное значение в экономике нашей страны».

(Результат этой затеи был плачевен: разразилась не только экономическая и сельскохозяйственная, но и экологическая катастрофа. - НАД.)

«Товарищи Маленков, Каганович и Молотов упорно сопротивлялись тем мероприятиям, которые проводил Центральный Комитет и вся наша партия по ликвидации последствий культа личности, по устранению допущенных в свое время нарушений революционной законности и созданию таких условий, которые исключают возможность повторения их в дальнейшем».

(В действительности же, как и предупреждали Молотов, Маленков и Каганович, дело кончилось новым культом личности, культом Хрущева. Впрочем, поэт Евгений Евтушенко съязвил: «Культ без личности». Не случайно в постановлении давалось указание: «Текст в скобках не публикуется». Теперь мы можем прочитать, что было в скобках. - НАД.)

«(Как теперь установлено, товарищи Маленков, Каганович и Молотов несут персональную ответственность за необоснованные массовые репрессии в отношении партийных, советских, хозяйственных, военных и комсомольских кадров и за другие явления подобного рода, имевшие место в прошлом. Они рассчитывали путем захвата ключевых позиций в партии и государстве скрыть следы своих прошлых преступных действий и отвести от себя ответственность за ошибки, извращения и тяжкие нарушения революционной законности в период их прошлой деятельности.)»

(Отказываясь обнародовать эту часть постановления, Хрущев не желал раздувать разбирательство дела, в котором преуспел, по словам А. Н. Яковлева, не меньше других. - НАД.)

«Товарищ Молотов в течение длительного времени, будучи министром иностранных дел, не только не предпринимал никаких мер по линии МИДа для улучшения отношений СССР с Югославией, но и неоднократно выступал против тех мероприятий, которые осуществлялись Президиумом ЦК для улучшения отношений с Югославией. Неправильная позиция тов. Молотова по югославскому вопросу была единогласно осуждена Пленумом ЦК КПСС в июле 1955 года «как несоответствующая интересам Советского государства и социалистического лагеря и не отвечающая принципам ленинской политики».

Тов. Молотов тормозил заключение государственного Договора с Австрией и дело улучшения отношений с этим государством, находящимся в центре Европы. Заключение Договора с Австрией имело важное значение для разрядки общей международной напряженности. Он был также против нормализации отношений с Японией, в то время как эта нормализация сыграла большую роль в деле ослабления международной напряженности на Дальнем Востоке. Он выступал против разработанных партией принципиальных положений о возможности предотвращения войн в современных условиях, о возможности различных путей перехода к социализму в разных странах, о необходимости усиления контактов КПСС с прогрессивными партиями зарубежных стран.

Тов. Молотов неоднократно выступал против необходимых новых шагов советского правительства в деле защиты мира и безопасности народов. В частности, он отрицал целесообразность установления личных контактов между руководящими деятелями СССР и государственными деятелями других стран, что необходимо в интересах достижения взаимопонимания и улучшения международных отношений.

(Результаты романтических и половинчатых подходов Хрущева к этим вопросам мы переживаем по сей день. Так, кашу, заваренную с Японией тогда, не можем расхлебать до сих пор, а войны не только не прекратились, но и, умножившись, все чаще носят характер откровенного истребления целых народов, стоящих на пути обогащения сверхдержав.

В Постановлении есть и явные нестыковки. Например, говорится, что «в составе пленума ЦК не было ни одного человека, который поддержал бы эту группу». В действительности же, кроме Маленкова, Кагановича, Молотова и примкнувшего к ним Шепилова были еще Сабуров, Первухин, Ворошилов и Булганин. Об этом свидетельствуют цитируемый чуть ниже третий пункт постановления, а также письменные заявления участников пленума. - НАД.)

«Оказавшись перед лицом единодушного осуждения Пленумом ЦК антипартийной деятельности группы, когда члены Пленума ЦК единодушно потребовали вывода членов группы из ЦК и исключения из партии, они признали наличие сговора, вредность своей антипартийной деятельности, обязались подчиняться решениям партии. Исходя из всего изложенного… Пленум ЦК КПСС постановляет:

1) Осудить как несовместимую с ленинскими принципами нашей партии фракционную деятельность антипартийной группы Маленкова, Кагановича, Молотова и примкнувшего к ним Шепилова.

2) Вывести из состава членов Президиума ЦК и из состава ЦК товарищей Маленкова, Кагановича и Молотова; снять с поста Секретаря ЦК КПСС и вывести из состава кандидатов в члены Президиума ЦК и из состава членов ЦК тов. Шепилова».

(И вновь указание: «Не публикуются пункты 3 и 4». - НАД.)

3) Принимая во внимание, что товарищи Булганин, Первухин, Сабуров, проявившие политическую неустойчивость, выразившуюся в поддержке ими на определенном этапе антипартийной фракционной группы, в ходе Пленума ЦК осознали свои ошибки, осудили их и помогли Пленуму ЦК разоблачить фракционную деятельность группы, Пленум ЦК считает возможным ограничиться следующими мерами: объявить тов. Булганину строгий выговор с предупреждением; перевести тов. Первухина из членов Президиума ЦК в состав кандидатов в члены Президиума ЦК; вывести тов. Сабурова из состава членов Президиума ЦК.

4) Признать необходимым обратиться от имени Пленума ЦК КПСС с Закрытым письмом к партийным организациям, ко всем членам и кандидатам в члены КПСС и утвердить текст письма «Об антипартийной группе Маленкова Г. М., Кагановича Л. М., Молотова В. М.»

Из Закрытого письма ЦК

«Об антипартийной группе»

«…Антипартийная группа в своих фракционных целях стремилась оклеветать, представить как несвоевременный и нереальный лозунг «В ближайшие годы догнать США по производству мяса, молока, масла на душу населения»; лозунг, встретивший горячую поддержку советского народа. Они пытались опорочить этот призыв и противопоставить его генеральной линии партии.

Как установлено на Пленуме, антипартийная группа неоднократно собиралась и обсуждала планы своих фракционных действий. Присутствовавшие на некоторых из этих заседаний товарищи Первухин и Сабуров, а также тов. Булганин сообщили на Пленуме ЦК, что в антипартийной группе за спиной Президиума ЦК было решено добиваться смещения Первого секретаря ЦК КПСС тов. Хрущева и назначения его на пост министра сельского хозяйства; смещения секретаря ЦК КПСС тов. Суслова и назначения его на пост министра культуры; немедленного снятия тов. Серова с поста председателя Комитета Госбезопасности и возложения этих обязанностей на тов. Булганина; одновременно в группе обсуждался вопрос о введении в Секретариат ЦК товарищей Маленкова и Кагановича. Однако, учитывая, что тов. Маленкова ввиду его непопулярности будет трудно протащить в секретари, решили продвинуть туда тов. Молотова и Кагановича. Факты, вскрытые на Пленуме ЦК, показывают, что Маленков, Каганович и Молотов и примкнувший к ним Шепилов, встав на путь фракционной борьбы, нарушили Устав партии…»

В Закрытом письме имеют место точность в отражении слов Маленкова и Кагановича и явное передергивание заявления Молотова, который, признавая, что нарушил Устав партии и допустил преувеличение отдельных недостатков в руководстве страной тем не менее не отказался от критики Хрущева вообще. И поэтому единственный воздержался при голосовании за проект постановления о разоблачении антипартийной группы. В чем действительно признавал Молотов свою ошибку, так это в том, что он не имел права ставить вопрос об упразднении поста Первого секретаря ЦК КПСС на Президиуме, ибо вопросы, касающиеся Устава партии, могут решаться (согласно Уставу) на партийных заседаниях не ниже уровня Пленума ЦК. А как известно, нарушение Устава партии в КПСС считалось самым большим партийным преступлением. Вот об этот «камень» и споткнулись Маленков, Каганович и Молотов. Хотя, если обратиться к прошлой практике заседаний Президиума ЦК, то окажется, что такие неуставные действия были очень распространены. Достаточно вспомнить ситуацию с тем же Берией, которого Хрущев и Маленков свергли в результате такой же предварительной договоренности, как это пытались сделать Маленков, Каганович и Молотов в отношении Хрущева.

Как расправляться с теми, кто неугоден власти

Итак, партийная верхушка во главе с Хрущевым в отношении «антипартийной группы» была настроена непримиримо. А вот как воспринимали происходившее и действовали остальные участники пленума, составлявшие так называемое «послушное подавляющее большинство».

Во-первых, больше, чем кляли «антипартийную группу», они клялись в своей верности делу Ленина, последовательным и непоколебимым проводником которого был, по их словам, не кто иной, как Н. С. Хрущев. При этом категорически отвергали «как клевету - обвинение товарища Н. С. Хрущева в культе личности». И добавляли, что «вся наша партия и народ горячо любят товарища Н. С. Хрущева».

Во-вторых, требовали, чтобы не только «Маленков, Каганович, Молотов и примкнувший к ним Шепилов», но и «остальные сообщники этой антипартийной группы были привлечены к строгой партийной ответственности». Такое впечатление, что эти «рядовые участники пленума», руководствуясь не истиной, а желанием выслужиться перед Хрущевым, буквально соревновались, кто придумает кару поизощренней для тех, на кого еще вчера молились так же, как теперь демонстрировали это взявшему верх Хрущеву… И Хрущев с чувством исполняемого долга осуществит эти требования. Так, например, уже через год Булганина освободят от обязанностей Предсовмина и передадут эту должность Хрущеву в дополнение к посту Первого секретаря ЦК КПСС.

Правда, раздавались призывы… сразу вывести Булганина из состава Президиума ЦК, но… его оставили членом Президиума. Пока оставили. Для игры Хрущева в либерализм и демократию. Сытый кот, прежде чем съесть мышь, хотел еще и поиграть…

Не удержался (совместно с З. Тумановой) от спецписьма в поддержку Хрущева против «антипартийной группы» и кандидат в члены ЦК КПСС, будущий Первый секретарь ЦК ВЛКСМ, В. Семичастный. Тот самый Семичастный, который, 7 лет спустя, будучи Председателем КГБ, сыграет в низложении Хрущева одну из главных ролей.

Другой кандидат в члены ЦК, К. Лунев, 28.06.57 в письменном заявлении высказал опасение, что, если бы не меры Хрущева, обезвредившие «антипартийную группу», предпринятая ею «попытка захвата руководства органами государственной безопасности могла бы привести к черным дням 1937–38 гг».

Однако особая роль в разоблачении «антипартийцев», как отмечали на пленуме, принадлежала Жукову и Швернику. Причем, оба позже крайне сожалели, что встали на защиту такого неблагодарного человека, как Хрущев…

В этом отношении оказался солидарен с ними и маршал Чуйков, который 27.06.57 в адрес президиума пленума ЦК с осуждением и подстрекательством писал: «Очень плохую роль в этом деле вел и до сих пор ведет тов. Ворошилов. Его и после выступления можно понять, что он защищает заговорщическую группу… И Булганин не может быть членом Президиума ЦК и Председателем Совмина».

А 28.06.57 в адрес Хрущева поступило письменное выступление В. Лукьянова, которому на пленуме «не досталось слова». Он сообщал: «На списках арестованных коммунистов Молотов писал «бить и бить», а Каганович на списках, представляемых к расстрелу, писал «приветствую»… (Никто тогда, в июне 57-го, еще не знал: а что писал сам Хрущев, опережая тех по наполнению рек кровью, кого судили на этом пленуме?!)

Между тем был момент, когда 27.06.57 группа членов Центральной Ревизионной Комиссии КПСС числом в 56 человек назвала в составе «антипартийной группы» и тех, кто на Президиуме ЦК, а потом отчасти и на Пленуме поддержал Маленкова, Кагановича, Молотова и Шепилова, а именно: Первухина, Сабурова, Булганина и Ворошилова. Среди этих «56-ти» были и такие, кто со временем проклинал себя за то, что пошел тогда за Хрущевым. Например, писатель В. Кочетов…

Как только «антипартийцев» не называли: «раскольниками партии, душителями демократии, подлецами, негодяями, разбойниками, заговорщиками, душителями человеческих жизней…» И все бы ничего, если бы те, кто говорил это, сами были чисты, как слеза ребенка!!! Да уж… подобралось там поистине «подавляющее большинство». И все-таки, как показала жизнь, в вопросах политики, экономики и культа личности Хрущева «антипартийцы» оказались провидцами.

Тем не менее в конце концов 28.06.57 пленум сломил дух Кагановича и Маленкова. Каганович сказал: «Сговор был. Я это признаю». И Маленков сказал: «Несомненно, это был сговор». Молотов единственный, кто на вопрос «Вы признаете, что на путь заговора встали?» ответил: «Нет. Заговора не было. Но было то, что называется групповщиной». То есть Молотов отказался не от своей критики, а от путей и форм, в которых эта критика осуществилась.

Итак, представители «антипартийной тройки» согласились, что нарушение Устава КПСС с их стороны было и заключалось в том, что они не на заседаниях Политбюро (тогда Президиума), а просто в частных разговорах между собой критиковали Хрущева: отмечали, в чем состояло его неумелое руководство, и намечали пути исправления создавшегося положения. Они прямо говорили друг другу, как сказал мне Семичастный, что не по Хрущеву-Сеньке была шапка Мономаха…

Однако попробовал бы кто-то из них сказать в одиночку то, что думает, сразу на Политбюро - Хрущев бы его смял и снял в два счета. И дела бы не получилось, и самого критиковавшего не стало бы больше в верхах. В итоге у решившегося на критику исчезла бы хоть какая-то возможность воздействовать на ход событий.

Так что «тройке антипартийцев» ничего не оставалось, как сговориться до злополучного заседания Президиума ЦК. В результате правильные обвинения в адрес Хрущева, сделанные неправильным способом, закончились для них полной катастрофой.

Их ошибки учтут те, кто в 64-м предпримет вторую, но на этот раз успешную, попытку отстранения Хрущева от власти. Брежнев, Суслов, Семичастный и другие, очевидно, запомнили бесспорное примечание Хрущева, что «пленум - хозяин партии»! Не Политбюро, не партконференция, даже не съезд, а именно: «пленум - хозяин партии», ибо он в отличие от Политбюро может решать все вопросы! Поэтому они, тоже тайно сговорившись друг с другом (это мне рассказывал сам Семичастный) и дождавшись, когда Хрущев уедет отдыхать, собрали в октябре 64-го подготовленный таким образом пленум. И только потом вызвали на него Хрущева. И если бы они не одержали верх на том пленуме, то их тоже объявили бы «антипартийной группой». Но они победили и назвали себя «партией, ряды которой после осуждения волюнтаризма и освобождения Н. С. Хрущева от обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР стали еще более сплоченными и монолитными…»

Так Хрущев, продливший себе правление на 7 лет, сфабрикованным обвинением вчерашних соратников в «антипартийности», в конце концов сам оказался вне партии. Точнее, он просто был отправлен на пенсию, которая больше походила на домашний арест. Ему и присниться не могла та бурная общественная жизнь, какая была дарована после отставки бывшим президентам Горбачеву и Ельцину.

Кстати, многозначительный факт. Пленум, учинивший в октябре 87-го расправу над кандидатом в члены Политбюро Ельциным, рассекретили уже через пару лет. А вот многие документы о расправе с так называемой «антипартийной группой» в 57-м до сих пор находятся под грифом «Совершенно секретно»!!!

…Прав Маленков, подметивший, что стремление к научному подходу во всем(!) у дохрущевских руководителей сменяется у Хрущева во всех государственных делах(!) романтикой, мечтательными рассуждениями и не прекращающимися попытками добиться всего с наскоку. Одним словом, маниловщина XX века. Позже, в октябре 64-го, когда у Хрущева отберут все «царские права», эту маниловщину назовут волюнтаризмом или волевым подходом к управлению государством.

57-й год останется в истории: для одних - переломным, если под этим понимать последовавшую хрущевскую «оттепель» в литературе и искусстве; для других же - катастрофическим, если иметь в виду обозначившийся вскоре упадок уровня жизни народа и грядущий развал СССР. Недаром Семичастный, говоря о безграмотности тогдашних политических решений, аукающихся до наших дней, как-то сказал мне: «С Хрущева все началось, с Хрущева! С Хрущева начался и Горбачев, которого выплеснула волна именно хрущевской перестройки руководства после июня 1957-го».

Таким образом, группа, названная «антипартийной», в строго историческом смысле была не антипартийной, а сугубо партийной, если исходить из того, что именно она следовала принципам «научного коммунизма». И, напротив, большинство членов ЦК, которое благодаря маршалу Жукову последовало за Хрущевым, оказалось в этом смысле антипартийным, поскольку сперва робко, с оговорками, но в конце концов все больше стало руководствоваться не марксизмом, а его вульгарным, поверхностным восприятием и изложением в виде учебников для домохозяек из системы всеобщей политучебы, когда еще всерьез полагали, что каждая кухарка сможет и должна управлять государством. Этот суррогат науки в сущности и привел к краху в августе 91-го так называемых коммунистов по образу и подобию Хрущева и его более поздних последователей в духе Зюганова. Апофеозом их политического абсурда стала Новая Программа КПСС, благодаря которой Хрущев искренне на весь мир обещал построить коммунизм к 1980 году. Однако даже эта идея не была его идей. Мало кто теперь знает, что эта идея была лишь отзвуком планов Сталина, который еще 15 июня 1947 года благословил проект, предполагавший построение коммунизма к 1977 году…

По существу, если говорить на языке марксистов, в июне 57-го на смену «коммунистическому большевизму» пришел «коммунистический меньшевизм». И слова об очищении коммунизма от сталинизма ничего не меняют. Недаром Молотов не раз говорил своему литературному секретарю Чуеву: «Хрущев - меньшевик!!!»

Антипартийный хрущевский переворот 1957 года вместе с тем стал фактически своеобразной Мировой контрреволюцией: именно от него берут начало победы так называемых демократических революций Восточной Европы горбачевского периода. Именно после июня 57-го стало возможным то, что не смогло состояться в восстании ГДР 53-го, в венгерских событиях 56-го, в пражском движении 68-го или в Польше времен «Солидарности» конца 70-х. Именно июнь 57-го открыл дорогу таким силам, как Горбачев в СССР или Дубчек в Чехословакии. И нужно было только время, чтобы эти новые силы, продвигаясь по карьерной лестнице, в конце концов естественным образом сменили отходящие (буквально один за другим) в мир иной остатки пресловутой «коммунистической гвардии» в лице лидеров типа Брежнева или Черненко.

Фактически именно в 57 году социал-демократизм «меньшевиков» пришел на смену коммунизму «большевиков». Причем, придя к власти, «меньшевики» своими социал-демократическими свободами легко «отравили» всех, в том числе и многих «несгибаемых большевиков». После Хрущева «большевики» времен Брежнева уже не могли быть ортодоксальными, т. е. знающими и строго чтущими науку коммунизма «большевиками». И поэтому они неминуемо были обречены на поражение. Что и произошло почти мирным путем в августе 91-го.

Зюганов со своей КПРФ (как «осколок брежневской эпохи») в этом смысле жалкое, до предела извращенное подобие тех коммунистов, которые, согласно заявлению А. Н. Яковлева, стояли во главе революции 1917 года. И поэтому он тоже обречен на небытие!

…Свержение так называемой «антипартийной группы» закончилось тем, что на смену «людям дела» пришли «люди слова». У первых за словом тут же обязательно следовало дело. У вторых - после слова продолжались сплошные слова… «Про Маленкова, например, - по словам Шепилова, - говорили, что, если Сталин даст какое-то указание, то Маленков требовал, чтобы оно было выполнено вчера».

Итак, вопрос не только в приверженности коммунистической или демократической идее, но и в отношении к делу, когда люди не только знали, что делать, но и умели делать то, что надо. И если кто-то говорит обратное, скорее всего, он не знает, что было до 57 года и что стало после! А пользоваться слухами и рассказами обывателей, значит - заряжать себя неточной информацией и, следовательно, осмысливая ее, приходить к еще более неточным решениям.

Три письма

Готовя отставку Хрущева, Маленков, Каганович и Молотов пошли почти тем же путем, что и при аресте Берии, но(!) оказалось: «не повторяется такое никогда»… В случае с Берией сперва тоже был сговор. (Причем, инициатором его был никто иной, как Хрущев, о чем он сам неоднократно говорил позже). Далее… Берию арестовали прямо на заседании Президиума Совета Министров СССР 26 июня 1953 года. И только потом объявили это на собранном 2 июля пленуме, т. е. задним числом. При этом был нарушен не только Устав КПСС, но и все юридические нормы, ибо ордер на арест выписали лишь после того, как арестованный уже провел какое-то время в тюрьме!!! Если вообще выписали…

После поражения Кагановичу, Маленкову и Молотову ничего не оставалось, как оставить на суд истории следующие письма…

Л. Каганович - Пленуму ЦК КПСС

Я считаю необходимым письменно подтвердить мое вчерашнее устное заявление на Пленуме ЦК. Я глубоко и искренне сознаю совершенную мною крупную политическую ошибку, нанесшую вред нашей партии. Исправление имеющихся недостатков не требовало таких мер, как упразднение поста Первого секретаря ЦК и освобождение тов. Хрущева от этого поста. Это тем более недопустимо с моей стороны, что я считаю политику нашей партии правильной, как внутреннюю, так и внешнюю. Я также считаю, что наш Президиум ЦК и лично тов. Хрущев имеют большие заслуги в наших достижениях и успехах, как внутри страны, так и в международной политике.

Отдавая себе отчет в том, что путь, на который я вступил, путь сговора с другими членами Президиума, это путь вредный, непартийный, я прошу ЦК простить мне совершенную ошибку, граничащую с партийным преступлением и дать мне возможность оправдать ваше доверие. Я приму любое ваше решение, как полагается коммунисту, и приложу все силы к тому, чтобы и впредь бороться вместе со всей партией за расцвет нашей Родины, за победу идей Марксизма-Ленинизма, за победу коммунизма. 29.VI.

Г. Маленков - Пленуму ЦК КПСС

Вчера на заседании Пленума я сказал, что осуждаю свое поведение по вопросу, который рассматривается на настоящем Пленуме, что решение Пленума по мне приму как справедливое и должное. Считаю совершенно правильным сказанное здесь, на Пленуме, многими товарищами, что я и другие члены Президиума ЦК могли критиковать недостатки тов. Хрущева, но нельзя и вредно для единства партии было ставить вопросы о ликвидации поста Первого секретаря ЦК и, следовательно, об освобождении тов. Хрущева от этого поста. Тем более подлежат осуждению элементы сговора, групповщины между членами Президиума ЦК, к которым мы прибегли. В своих действиях и во всем поведении я руководствовался только интересами партии, ее безусловного непоколебимого единства. Из этого я исхожу и теперь. Никогда и никуда за пределами Президиума ЦК своей критики результатов работы Первого секретаря ЦК не выносил. Но допущенная в моих действиях групповщина в отношениях с другими членами Президиума, несомненно, нарушает партийные нормы и с основанием может рассматриваться, как носящая антипартийный характер.

Мне предъявлялись на Пленуме ряд обвинений по прошлой работе в период руководства тов. Сталина. Я не хочу и не могу снимать с себя ответственности на этот счет и несу эту ответственность.

У меня не было и нет другого мнения, что политика партии правильная, что, руководствуясь решениями XX съезда партии, Центральный Комитет осуществляет ленинскую политику, что мы имеем огромные успехи во внутренней жизни нашей страны и в международных отношениях.

Я понимаю, что, когда справедливо критикуют за допущенный мной тяжелый проступок, то критика эта должна быть суровой, но при принятии окончательного решения я прошу Пленум ЦК предоставить мне возможность на конкретном деле отдать свои силы великому делу построения коммунизма в нашей стране. 29 июня 57 г.

Заявление В. Молотова - членам Пленума ЦК

В связи со вчерашним выступлением тов. Хрущева, которое было крайне необъективным и при этом в значительной мере направленным в мой адрес, считаю необходимым заявить следующее:

1) Я признавал и признаю политику нашей партии правильной, отвечающей жизненным интересам советского народа, обеспечивающей все новые и новые успехи СССР как в области внутренней жизни страны, так и в международных отношениях, в деле смягчения международного напряжения и сохранения мира. Считаю, что это результаты сложившегося в последние годы коллективного руководства в Президиуме ЦК. Причем, признаю большие заслуги тов. Хрущева во всем этом деле. Вместе с тем, как я уже говорил на пленуме, считаю, что в работе Президиума имеются некоторые недостатки, на которые время от времени законно обращали внимание отдельные члены Президиума ЦК;

2) Главным поводом созыва Президиума ЦК 18 июня, как уже здесь говорилось, были некоторые факты нарушения коллективного руководства со стороны тов. Хрущева. Вместе с товарищами Булганиным, Ворошиловым, Кагановичем, Маленковым, Первухиным, а затем и тов. Сабуровым я считал необходимым обсудить этот вопрос в Президиуме ЦК, а в случае необходимости и соответствующего требования членов Президиума ЦК и на Пленуме ЦК. Признаю вместе с тем политическую ошибочность моей позиции и позиции других членов Президиума ЦК, так как не было основания ставить вопрос об упразднении поста Первого секретаря, хотя это и вызывало желание укрепить коллективное руководство в ЦК;

3) Перед заседанием Президиума ЦК 18 июня я не раз встречался с отдельными членами Президиума ЦК, беседовал о созыве Президиума для обсуждения возникшего вопроса, но назвать это заговором нет оснований. Для этого тем более нет оснований, что все эти встречи не выходили за рамки бесед с отдельными членами Президиума, хотя я признаю, что в этом были проявления недопустимой групповщины;

4) Признавая указанную ошибочность своей позиции, я заявляю, что во всех своих действиях не преследовал каких-либо личных целей и интересов, а исходил из сознания, что это в интересах партии, ее дальнейших успехов в деле борьбы за победу коммунизма.

Итак, Молотов был единственным, кто не попросил пощады или прощения и практически не отступил от главной своей позиции, считая свою критику Хрущева во многом небезосновательной. В результате он единственный, кто среди выступивших против Хрущева не был отправлен в ссылку на унизительную работу (например, директором электростанции, как Маленков), и в конце концов восстановлен в партии с возвращением всех льгот почетного пенсионера союзного значения. Да, Молотов единственный, кто ничего не просил, но получил все, чего добивался.

Между тем в 64-м Хрущева снимут за те же ошибки, за которые его критиковали еще Молотов, Маленков и Каганович. И, что особенно примечательно, сделают это прежде всего Суслов и Брежнев, которые в 57-м с помощью Жукова сделали все, чтобы Хрущев остался у власти.

Взгляды со стороны

Таким виделось происходящее рядовым членам пленума. А вот как оно выглядело в глазах непосредственных участников политического противостояния.

Глазами Молотова

Молотов: «Мы решили снять Хрущева - в 1957 году. На Политбюро, когда он сел председательствующим, решили заменить его Булганиным. Дело в том, что, начиная с Ленина, всегда было так: председательствующим на заседании Политбюро был Предсовнаркома. Такова ленинская традиция. Сначала председательствовал Ленин (когда он болел - Каменев), потом Рыков, потом я, потом Сталин. Впервые отступил от ленинской традиции Хрущев… И вот сел Булганин председательствующим. Хрущева сняли только с поста председательствующего на Политбюро. Больше ничего не было. Его не освободили. И освободить его не могли. Это решает пленум.

Чуев: «А Хрущев молчал?»

Молотов: «Где там! Кричал, возмущался… Но мы уже договорились. Нас семеро из одиннадцати, а за него трое, в том числе Микоян. У нас программы никакой не было, единственное - снять Хрущева, назначить его министром сельского хозяйства. А за стеной шумят. Там Фурцева, Серов, Игнатов.

От автора: Тогдашнее Политбюро состояло из 11 членов с решающим голосом (Булганин, Ворошилов, Каганович, Маленков, Молотов, Первухин, Сабуров, Хрущев, Микоян, Суслов, Кириченко) и 7 кандидатов в члены Политбюро с совещательным голосом (Брежнев, Жуков, Козлов, Мухитдинов, Шепилов, Фурцева, Шверник). Выделенные жирным курсивом лица на том заседании Политбюро, о котором рассказывает Молотов, были против Хрущева.

Собрали… пленум. Фурцева, как секретарь ЦК, она играла роль. И Суслов, как секретарь ЦК. Серов (Председатель КГБ) большую роль сыграл. Использовал технический аппарат. Вызвал членов ЦК поскорей в Москву. Собрались к Суслову. Серов помогал. Ну, конечно, он играл техническую роль. Поскольку Хрущев оставался

Первым секретарем ЦК, аппарат был в его руках, а ему помогали Суслов с Фурцевой, тоже секретари ЦК…

Суслов - это такой провинциал в политике! Большая зануда… Одного поля ягоды с Хрущевым. Жуков - крупный военный, но слабый политик. Он сыграл решающую роль в возведении на пьедестал Хрущева тогда, в 1957 году, а потом сам проклинал Хрущева.

Хрущева не снимали с секретарей. Не успели снять. Собрали пленум, а пленум был на их стороне - чего же тут?!

Чуев: «А вам не дали выступить на пленуме?»

Молотов: «Нет, дали, я же все выложил. Пускай мою стенограмму покажут кому-нибудь!»

Чуев: «Не показывают. А как пленум реагировал?»

Молотов: «Орали. Орали. Я говорил не о Хрущеве, но о его руководстве специально. Теперь не вспомнить все, что было сказано, но, в частности, я говорил то, что у меня было намечено до этого…

Хрущев, видимо, подслушивал наши телефонные разговоры, и шпионы у него были. Я выступал на пленуме, орали, не слушали. Потом хитро опубликовали. Сначала троих включили в «антипартийную группу»: Маленкова, Кагановича, Молотова и добавили «примкнувшего к ним Шепилова», а через некоторое время - Булганина и Ворошилова. Ворошилов был с нами, только потом раскаялся. Можно судить по тому, что было напечатано, как он вел себя. Плохо вел. Растерялся. Не знал, куда идти. А Хрущев хитрый очень…

Потом каждый год я посылал в ЦК одно-два письма с критикой их политики. Последнее - с критикой Программы партии, в которой Хрущев наобещал народу коммунизм к 80-му году. Программу я считал фальшивой, антиленинской. Хрущев поднял этот вопрос, и меня исключили из партии. А Маленков и другие ничего об этих письмах не знали, жили себе. Но одного меня из партии исключать неудобно - нужна «антипартийная» группа, исключили четверых…

Я думаю. Что я помог, что вышибли из партии троих. Кагановича, Маленкова и… Шепилова присоединили, а он ни при чем…

Я написал письмо в ЦК из Женевы, когда работал там в Международном агентстве по атомной энергии. Письмо о том, что Хрущев продолжает повторять ошибку Сталина, который говорил, что коммунизм можно построить в капиталистическом окружении. Меня вызвали. Исключили из партии…

Я подавал четыре заявления с просьбой восстановить меня в партии, писал Брежневу. Ни разу не было ответа.

…Меня из партии исключали не за репрессии, а за то, что мы выступили против Хрущева, хотели снять его! Когда на XX съезде были осуждены репрессии, меня не только не исключили из партии, но я был избран в состав Политбюро!

Чуев: «Когда вас исключали из партии, вам репрессии вменяли в вину?»

Молотов: «Вменяли. Дескать, «антипартийная группа» боялась своего разоблачения, хотя бояться разоблачения на этот счет надо было именно Хрущеву…»

От автора: Здесь уместно к словам Молотова добавить слова А. Н. Яковлева, председателя Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий: «Преступления чудовищные… Например, Хрущев… Жертв на его совести не меньше, а по сравнению с кое-кем (из окружения Сталина) и больше!»

Глазами Кагановича

Из рассказов мне Феликса Чуева

Каганович: «Сталин в последние годы допустил в оценке людей ошибку. Он приблизил к себе Хрущева, Маленкова, Берию, а Молотова, Кагановича и Ворошилова отодвинул. Он, видимо, считал, что мы можем, так сказать, после него сами… он уже готовился к отходу, я так думаю… Сталин нас… недооценил, но именно мы… оказались самыми крепкими».

Чуев: «Во времена «антипартийной группы» вы могли взять власть».

Каганович: «Мы не организованы были… Если б мы были фракцией, если б мы организовались, мы бы могли взять власть… Большинство Политбюро было за нами, но мы не были организованы… Хрущев сумел обмануть нас всех. Не просто обмануть. Он жулик высшего пошиба. А мы парламентаризмом занялись… Ошибка наша в том, что мы парламентаризмом занялись… И не собирались тайно, понимаете?»

Глазами Андрея, сына Маленкова

В конце января 1955 года отец и его «партия» технократов потерпели поражение. С этого момента почти на 4 десятилетия в нашей стране установилось полное господство партократии. В этом, по-моему, и состоит главное отличие режима Хрущева от режима Сталина. В этом же и корень многих бед, которые затем обрушились на страну. Полнейшая бесконтрольность, ненаказуемость партократии создали все условия для ее коррупции и разложения. Думаю, именно этим обстоятельством и объясняется трогательная любовь к Никите Сергеевичу, так бурно проявлявшаяся со стороны иных демократов, едва ли не до августовского путча, положившего конец партийной власти, из недр которой они в большинстве своем и вышли…

Никита Сергеевич торжествовал до октября 1964 года, когда партократия свалила и его по тем же подлым правилам, которыми он сам пользовался, особенно начиная с подготовки ареста Берии…

55–57 годы были, пожалуй, самыми тяжелыми в жизни моего отца. Ведь он видел, как рушились все его реформы. Видел, как хрущевская затея с целиной обрекла центральную Россию на нищету, а Казахстан - на экологическую катастрофу. Видел, как догматическое мышление Хрущева, разыгравшего в 1956 году «антисталинскую» карту, по сути своей так и оставалось сталинистским, что наглядно подтвердилось расстрелом мирной демонстрации в Тбилиси, беспощадной расправой с венгерской «контрреволюцией» в том же, 56 году, и обострением конфронтации между Восточной и Западной Германией…

Из книги Сталин. Наваждение России автора Млечин Леонид Михайлович

Дело маршала Жукова Георгий Константинович Жуков навсегда обеспечил себе место в истории. Тем не менее значительную часть жизни маршал прожил в опале, несколько лет ждал ареста. Долгие годы его имя старались упоминать пореже, ему было запрещено появляться в общественных

Из книги К решающим битвам автора Мартиросян Арсен Беникович

Миф № 24. Операция «Марс» - крупнейшее поражение маршала

Из книги Военные загадки Третьего рейха автора Непомнящий Николай Николаевич

«Трофеи» для маршала Жукова Безусловно, главную роль в поиске и вывозе культурных и исторических ценностей из Германии играла советская военная администрация. И, как это ни прискорбно, лично маршал Жуков. При этом Георгий Константинович не забывал и себя.Личный

Из книги Полководец автора Карпов Владимир Васильевич

Приезд маршала Жукова Положение, в котором оказалось гитлеровское командование, да и сам фюрер, в начале 1943 года, было не из легких, и принимать решения в такой обстановке им было не просто. Под угрозой уничтожения была вся группировка Манштейна, совсем недавно спешившая

Из книги Книга Перемен. Судьбы петербургской топонимики в городском фольклоре. автора Синдаловский Наум Александрович

Маршала Жукова, проспект 1714… В начале XVIII века на реке Дудергофке, вблизи Дудергофских высот, Петр I основал бумажную мельницу, вокруг которой выросла рабочая слободка, названная Красным Селом. Из Петербурга в село вела дорога, получившая название: Красносельская. В конце

Из книги Генеральская правда. 1941-1945 автора Рубцов Юрий Викторович

Очерк 6 ПОЛИТИЧЕСКИЙ РАССТРЕЛ МАРШАЛА ЖУКОВА Коллизия, связанная с внезапным освобождением Маршала Советского Союза Г.К. Жукова от всех партийных и государственных постов, привлекала внимание историков буквально с самого момента принятия решения об этом на пленуме ЦК

Из книги Курская битва: хроника, факты, люди. Книга 2 автора Жилин Виталий Александрович

Извлечение из доклада маршала Г. К. Жукова Верховному Главнокомандующему Товарищу ВАСИЛЬЕВУ18 апреля 1943 г.5 час. 30 мин.Докладываю свое мнение о возможных действиях противника весной и летом 1943 года и свои соображения о наших оборонительных боях на ближайший

автора

№ 12 РЕЧЬ МАРШАЛА СОВЕТСКОГО СОЮЗА Г.К. ЖУКОВА НА ТОРЖЕСТВЕННОМ ЗАСЕДАНИИ В ВАРШАВЕ, ПОСВЯЩЕННОМ СЕДЬМОЙ ГОДОВЩИНЕ ВОЗРОЖДЕНИЯ ПОЛЬШИ 21 июля 1951 г. Товарищи!Разрешите мне от имени солдат и матросов, сержантов и старшин, офицеров, генералов и адмиралов Советской Армии и

Из книги Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы автора История Автор неизвестен --

№ 32 ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ МАРШАЛА СОВЕТСКОГО СОЮЗА ЖУКОВА Г.К. С НАЧАЛЬНИКОМ ШТАБА ВВС США ГЕНЕРАЛОМ Н. ТУАЙНИНГОМа 25 июня 1956 г.После обмена взаимными приветствиями ТУАЙНИНГ говорит, что перед его отлетом из США ему позвонил из госпиталя президент Эйзенхауэр, который попросил

№ 33 ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ МАРШАЛА СОВЕТСКОГО СОЮЗА Г.К. ЖУКОВА С МИНИСТРОМ АВИАЦИИ ВЕЛИКОБРИТАНИИ Н. БЕРЧ 26 июня 1956 г.После обмена взаимными приветствиями БЕРЧ говорит, что Министр Обороны Великобритании Моктон просил передать Жукову горячий привет и выразить надежду на

№ 9 РЕЧЬ МАРШАЛА СОВЕТСКОГО СОЮЗА Г.К. ЖУКОВА 15 июля ДОРОГИЕ ТОВАРИЩИ (ВСК)МНЕ КАК БЫВШЕМУ РАБОЧЕМУ ОЧЕНЬ ТРУДНО ОТВЕТИТЬ СЛОВАМИ НА ТАКОЙ ТЕПЛЫЙ РАДУШНЫЙ ПРИЕМ СО СТОРОНЫ РАБОЧИХ, СЛУЖАЩИХ, ИНЖЕНЕРОВ И ТЕХНИКОВ ВАШЕГО ЗАМЕЧАТЕЛЬНОГО ЗАВОДА (БУРНЫЕ

№ 6 ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПОЛИТБЮРО ЦК КПСС ОБ УВЕКОВЕЧЕНИИ ПАМЯТИ МАРШАЛА СОВЕТСКОГО СОЮЗА Г.К. ЖУКОВА П 153/12 24 сентября 1974 г. Совершенно секретноОдобрить проект постановления Совета Министров СССР и проект Указа Президиума Верховного Совета РСФСР по этому вопросу (приложения

Из книги Дивизия имени Дзержинского автора Артюхов Евгений

ШОФЕР МАРШАЛА ЖУКОВА О том, что произошло в тот день на трассе, сообщили югославские газеты.Советский водитель автофургона пришел на помощь попавшему в аварию югославскому шоферу, спас ему жизнь.Александр Николаевич Бучин – водитель Совтрансавто.Далеко от Москвы водит

Из книги Гений зла Сталин автора Цветков Николай Дмитриевич

О намерении Сталина арестовать маршала Г.К. Жукова Фабрикация фальшивых документов против маршала Г.К. Жукова проводилась практически в течение всей войны. Еще в период сражения под Москвой был арестован один из ближайших сотрудников Жукова генерал В.С. Голушкевич. Сразу

Из книги Накануне 22 июня 1941 года. Документальные очерки автора Вишлёв Олег Викторович

№ 12 Из мемуаров Маршала Советского Союза Г. К. Жукова "Воспоминания и размышления" …5 мая 1941 года И.В. Сталин выступил перед слушателями военных академий Красной Армии на приеме в честь выпускников.Поздравив выпускников с окончанием учебы, И. В. Сталин остановился на

Из книги Оболганный сталинизм. Клевета XX съезда автора Ферр Гровер

38. Сталин «принижал» заслуги маршала Жукова Хрущёв: «Сталин проявлял большой интерес к оценке тов. Жукова как военного полководца. Он не раз спрашивал моё мнение о Жукове, и я ему говорил: – Жукова знаю давно, он хороший генерал, хороший командующий. После войны Сталин

Антипартийная группа Маленкова, Кагановича, Молотова и «примкнувшего к ним Шепилова» - название, официально использовавшееся в советской печати для обозначения группы высших партийных деятелей (Г. М. Маленков, Л. М. Каганович, В. М. Молотов), попытавшихся в июне 1957 г. устроить внутрипартийный (что в условиях советской политической системы означало - государственный) переворот, сместив Н. С. Хрущёва с должности 1-го секретаря ЦК КПСС. Группу поддержал кандидат в члены Президиума ЦК Д. Т. Шепилов, высказавший личные претензии к Хрущёву.

18 июня 1957 года состоялось заседание Президиума Совета Министров СССР, где обсуждался вопрос о праздновании 250-летия провозглашения Ленинграда столицей. К этому времени высшее руководство СССР уже было на грани раскола, Г.М. Маленков оценивал ситуацию так: «Если мы их не уберем сейчас, тогда они уберут нас.» Поэтому заседание 18 июня быстро вышло за рамки конкретного вопроса и присутствовашие там члены Президиума ЦК КПСС потребовали немедленно созвать заседание Президиума ЦК КПСС, что и было сделано. По настоянию большинства председателем заседания был Булганин (а не Хрущев). Маленков, Молотов, Каганович и другие члены Президиума стали предъявлять Хрущеву многочисленные претензии, многие из которых были хорошо обоснованы. Семью голосами против двух (против были - сам Хрущев и Микоян) было принято решение рекомендовать Пленуму ЦК КПСС сместить Хрущева с поста Первого секретаря ЦК КПСС и пересмотреть состав Секретариата ЦК.

На первых порах резкое сопротивление линии партии оказали Молотов, Каганович, Маленков и Ворошилов, упорно сопротивлявшиеся тем мероприятиям, к-рые проводил ЦК и вся партия по ликвидации последствий культа личности, по восстановлению ленинских норм партийной и государственной жизни, по устранению допущенных в свое время нарушений революц. законности. Такая их позиция была не случайна: они несут персональную ответственность за многие массовые репрессии, имевшие место в период культа личности. В последующем А. г. расширилась за счет Булганина, Первухина, Сабурова и примкнувшего к ним Шепилова. Участники А. г. выступали против расширения прав союзных республик в хоз. и культурном строительстве, сопротивлялись мерам, принятым партией по сокращению гос. аппарата, по борьбе с бюрократизмом. Они пытались сорвать реорганизацию управления пром-стью и строительством. А. г. упорно противодействовала осуществлению важных мероприятий в области с. х-ва; она не признавала необходимости усиления материальной заинтересованности колхозников в расширении с.-х. произ-ва, была против замены старого порядка планирования в с. х-ве новым порядком, против отмены обязат. поставок с.-х. продуктов с дворов колхозников. Участник антипарт. группы Молотов, проявляя консерватизм и косность, сопротивлялся проведению важнейшего мероприятия - освоению целинных и залежных земель, к-рое проверено на практике и приобрело огромное значение в экономике страны. А. г. выступала против внешнеполитич. курса КПСС, имеющего целью ослабление междунар. напряженности, упрочение дела мира, развитие сотрудничества и укрепление дружбы между народами.

Ещё до окончания заседания И. А. Серов по согласованию с Хрущёвым доставил в Москву на самолетах военной авиации членов ЦК, известных своей лояльностью к Хрущёву. Этой вновь прибывшей группе удалось вмешаться в ход заседания (которое уже почти завершилось) и снять с обсуждения вопрос о Первом секретаре и о составе Секретариата ЦК. Это заседание Президиума ЦК КПСС растянулось на четыре дня, и за ним тут же последовал Пленум ЦК КПСС. На первом же заседании пленума ЦК Суслов объяснил собравшимся, что раскол в Президиуме был вызван разногласиями в отношении курса XX съезда КПСС на десталинизацию, и таким образом вопрос о личности Хрущёва и допущенных им ошибках был оставлен. Затем Г. К. Жуков огласил документы, из которых следовало, что Молотов, Каганович и Маленков и есть «главные виновники арестов и расстрелов партийных и советских кадров». Каганович в ответ заявил, что «говорить надо о всех членах Политбюро», и напрямую спросил Хрущёва: «А Вы разве не подписывали бумаги о расстреле на Украине?» Последний ушёл от прямого ответа, ибо отрицать это было глупо, а Жуков заявил о необходимости провести тщательное расследование и наказать всех виновных в организации массовых репрессий. Однако этот вопрос был пленумом ЦК засекречен, и рядовые члены партии оставались в неведении до перестройки, когда более подробные сведения об этих событиях стали появляться в печати.

ПЕРЕДО мной недавно разрешённый к прочтению "строго секретный" протокол N 4 с размашистой росписью Н. С. Хрущёва в конце, другие документы...

Итак, разоблачение "антипартийцев", выступивших против Хрущёва, началось 18 июня, продолжилось 19, 20, 21 июня и завершилось созывом Пленума ЦК с 22 по 29 июня. Разгоревшееся сражение длилось в общей сложности 12 дней.

Из постановления Пленума ЦК КПСС "Об антипартийной группе Маленкова Г. М., Кагановича Л. М., Молотова В. М.":

"Эта группа упорно сопротивлялась и пыталась сорвать такое важнейшее мероприятие, как реорганизация управления промышленностью, создание совнархозов..."

(Как известно, переход от отраслевых министерств к громоздким совнархозам разорвал сложившиеся хозяйственные связи и привёл промышленность, совхозы и колхозы страны к кризису. - Авт.)

"Товарищи Маленков, Каганович и Молотов упорно сопротивлялись тем мероприятиям, которые проводил Центральный Комитет и вся наша партия по ликвидации последствий культа личности..."

(В действительности же, как и предупреждали Молотов, Маленков и Каганович, дело кончилось новым культом личности - культом Хрущёва. Вернее, по выражению поэта Е. Евтушенко, "культом без личности"... Далее в постановлении давалось указание: "Текст в скобках не публикуется". Теперь мы можем прочитать, что же было в этих скобках. - Авт.)

"(Как теперь установлено, товарищи Маленков, Каганович и Молотов несут персональную ответственность за необоснованные массовые репрессии в отношении партийных, советских, хозяйственных, военных и комсомольских кадров... Они рассчитывали путём захвата ключевых позиций в партии и государстве скрыть следы своих прошлых преступных действий...)"

Против хрущевской отставки выступают члены президиума ЦК Суслов, Микоян и Кириченко - впрочем, их позиция пока не слишком активна. Лояльный первому секретарю председатель КГБ Серов, командуя кремлевской охраной, проводит в здание сторонников Хрущева - «рядовых» членов ЦК, однако на заседание они не допущены. Кандидат в члены президиума, глава московского горкома Фурцева, отлучаясь из зала вроде бы в дамскую комнату, обзванивает других столичных хрущевцев. Кандидат в члены президиума министр обороны Жуков грозно заявляет, что контролирует армию и, мол, коммунисты вооруженных сил келейный переворот не поддержат. Членов ЦК из регионов доставляют в Москву военными самолетами. Ленинградский первый секретарь Козлов привозит с собой функционеров - гостей 250-летия Петербурга. Собралась треть состава, которая, по уставу, вправе созвать весь Центральный комитет КПСС, и уже ясно, на чьей стороне сила.

До того как главой СССР стал Хрущев, оставаясь при этом в должности Первого секретаря ЦК КПСС, номером один в стране считался тот, кто занимал пост Председателя Совета Министров. Именно этот пост занимал Сталин, и все привыкли к тому, что Председатель Совета Министров – человек номер один. С 1953 года таким человеком был Маленков.

Хрущев быстро стал многих раздражать, тем более, что все помнили, как он себя вел при Сталине: он был рубаха-парень, весельчак и хохотун. Теперь он стал хозяином, начал всем хамить, кидать указания, перетягивать на себя все возможные полномочия.

По сути, как бы ни пытались вводить в стране коллективное руководство, вся советская система была заточена на единовластие. Позже, когда меняли уже Хрущева, очередное руководство пришло к власти тоже под лозунгом коллективности. И сначала руководителей действительно было трое – Брежнев, Подгорный и Косыгин. А потом все равно все закончилось единоначалием.

В июне на заседании Президиума ЦК Хрущев был обвинен коллегами по Президиуму ЦК в волюнтаризме и создании нового культа личности. Несмотря на возражения А. И. Микояна, и большинства кандидатов в члены Президиума и секретарей ЦК, Президиум ЦК вынес постановление о снятии Хрущева со своего поста. И ЦК, и съезды, начиная со сталинских времен, всегда слепо подчинялись решению высшего партийного руководства – Политбюро и затем Президиума. Но Хрущев и его сторонники, затягивая время, продолжали полемику. Пока шли прения, секретариат ЦК оповещал о происходящем конфликте членов ЦК - сторонников Хрущева.

Н. С. Хрущёв и его сторонники срочно созвали Пленум ЦК КПСС (22–29.6. 1957; доставку делегатов воен. самолётами организовал Г. К. Жуков; поддержку Н. С. Хрущёву оказал пред. КГБ И. А. Серов). В докладе на Пленуме М. А. Суслов назвал единств. противниками Н. С. Хрущёва (т. е. фракционной группой) Г. М. Маленкова, В. М. Молотова и Л. М. Кагановича, сказал, что они намеревались уничтожить не только пост первого секретаря ЦК, но и посты первых секретарей обкомов и крайкомов (составляли значит. часть членов ЦК); Г. К. Жуков возложил на тех же лиц ответственность за организацию репрессий 1937–38, в т. ч. против членов ЦК; Н. П. Дудоров обвинил Г. М. Маленкова в фальсификации (совм. с Л. П. Берией) «Ленинградского дела». В постановлении Пленума ЦК от 29.6.1957 В. М. Молотов, Г. М. Маленков, Л. М. Каганович и Д. Т. Шепилов названы «А. г.», их действия – попыткой фракционными методами добиться смены состава руководящих органов, противодействовать курсу 20-го съезда и пр. Они лишены занимаемых парт. и гос. постов (в 1961–1962 исключены из КПСС). М. З. Сабуров и М. Г. Первухин не были переизбраны членами Президиума ЦК (1957), Н. А. Булганин выведен из него в 1958, К. Е. Ворошилов – в 1960.

В группу также входили К. Е. Ворошилов, Н. А. Булганин, М. Г. Первухин, М. З. Сабуров, которые первоначально «отделались» меньшими наказаниями (Ворошилов до 1960 г. оставался Председателем Президиума ВС СССР, Булганин до 1958 оставался Председателем СМ СССР, Первухин был переведён из членов в кандидаты в члены Президиума ЦК (однако фактически перестал участвовать в его заседаниях), Сабуров - понижен до обычного члена ЦК). Однако в дальнейшем и к ним были применены санкции - в частности, Булганин был лишён маршальского звания.

Арест и расстрел Берии вопреки ожиданиям не сплотил сталинских наследников. Между ними все чаще возникали размолвки, личная неприязнь. Они были абсолютно разными людьми. «Старики» с трудом воспринимали провинциального выскочку, его «деревенскость» во многих вопросах, особенно касавшихся международных дел и идеологии. Это бросалось в глаза даже его сыну Сергею, далекому в те годы от большой политики.

Он тоже замечал, что давно не осталось камня на камне от былого согласия, достигнутого на короткое время в преддверии ареста Берии. Постепенный поворот в международной политике от конфронтации и изоляции к мирному сосуществованию, налаживание торговых и иных связей рассматривались «стариками», и в первую очередь Молотовым, как измена, пусть не государственная, но идеологическая. Маленков в этих вопросах среди своих единомышленников стоял особняком, он никогда не слыл ортодоксом, кое в чем мог пойти дальше Хрущева. Но только без него.

Не было единства и во внутренней политике. Молотов не соглашался с грандиозным проектом освоения целины. Он считал, что деньги лучше вложить в крестьянское хозяйство здесь, в европейской части страны.

Булганина в лагерь своих недоброжелателей толкнул сам Хрущев. Все последние годы они держались вместе: и в момент смерти Сталина, и при подготовке ареста Берии. Перебирая варианты, обдумывая кандидатуры, подходящие для замены Маленкова на посту Председателя Совета Министров, Хрущев не случайно остановился на Булганине. Казалось, он мог доверять последнему во всем. Во время визита в Великобританию Хрущев вольно или невольно, в силу своего характера, вытеснял Булганина со сцены, перехватывал инициативу, порой не давал ему рта раскрыть. То же самое продолжалось и в Москве. Сначала Булганин терпел, потом стал обижаться, недовольство «деревенщиной» возрастало.

Коллеги по Президиуму ЦК подливали масла в огонь, кто сочувственно, кто язвительно нашептывали:

Никита тебя ни в грош не ставит!

Наконец Булганин не выдержал, больше с ролью статиста он мириться не желал. Он еще покажет, кто тут первый. Так он и оказался среди противников Хрущева.

Именно в этот момент в закулисную игру вмешались рядовые члены ЦК, которые появились под предводительством военных и потребовали срочного созыва пленума. Такая "поддержка снизу" была подготовлена Секретариатом, организовавшим коллективные письма членов ЦК с требованиями созыва пленума. Решающим образом на развитие политической ситуации повлиял Жуков, организовавший срочную доставку членов ЦК силами военной авиации. В результате "оперативных действий" 22 июня 1957 г. пленум открылся. Основная роль на нем отводилась Жукову, который огласил документы из личного архива Сталина о причастности Молотова, Кагановича, Маленкова и Ворошилова к репрессиям. Маленков был поставлен заведомо в проигрышную оправдательную позицию и его "экономические" доводы против хрущевского популизма звучали бледно и неубедительно. Наиболее резко против Хрущева выступил Молотов, обвинив его в разглашении на встрече с интеллигенцией противоречий в Президиуме ЦК, в непродуманных экономических реформах, резко критиковал внешнеполитическую линию Хрущева.

Летом 1957 г. я уехал повидать отца в Ярославль и там услышал по радио, а потом прочитал в газетах очередную сногсшибательную новость: не только Берия и Абакумов, но и виднейшие советские руководители, члены Президиума ЦК КПСС Молотов, Маленков, Каганович, а также, как было сказано в официальном сообщении, «примкнувший к ним Шепилов», образовали «антипартийную группу», которая пыталась захватить власть и пересмотреть решения ХХ съезда. Согласно официальному сообщению, «антипартийная группа» противодействовала курсу на мирное осуществование и хотела «возвратить партию к тем неправильным методам руководства, которые были осуждены ХХ съездом партии».

Когда я вернулся в Москву, друзья рассказали мне, что в Университет приезжал соратник Хрущева, член Президиума ЦК КПСС А.И. Микоян. Он выступал на партийном активе МГУ и откровенно объяснял, как обстояло дело. Оказывается, «антипартийную группу» поддержало большинство членов Президиума ЦК КПСС, в том числе председатель Президиума Верховного Совета СССР К.Е. Ворошилов и председатель Совета Министров Н.А. Булганин. Большинством голосов они сместили Хрущева с поста первого секретаря, но тот не подчинился, созвал Пленум ЦК и устранил соперников. Очень большую роль, как и при аресте Берии, сыграл министр обороны маршал Жуков. Он сказал противникам Хрущева: «Ни один танк не сдвинется с места без моего приказа» и пригрозил им военной силой. Потом в Университете выступал другой соратник Хрущева М.А. Суслов – секретарь ЦК КПСС и член Президиума Центрального Комитета. На этом выступлении я присутствовал. Глядя на Суслова, я думал: «Вот человек, который обладает огромной властью, находится в самом центре событий и сейчас нам все расскажет».

Объединившись на фракц. основе и прибегая к интриганским приемам борьбы, участники А. г. устроили тайный сговор против ЦК КПСС. С целью изменения политич. линии партии А. г. фракц. методами добивалась смены руководящих органов партии. Коварный замысел и тайный сговор против ЦК КПСС участников А. г. были своевременно разоблачены и сорваны. В июне 1957 в Президиуме ЦК КПСС развернулась решит. борьба с антипарт. группировкой. В ходе этой борьбы первый секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущев, большинство членов и кандидатов в члены Президиума, секретарей ЦК КПСС, а также членов ЦК КПСС решительно выступили против антипарт. группировки и дали сокрушит. отпор ее наскокам на ленинскую линию партии и ЦК. Состоявшийся 22-29 июня 1957 пленум ЦК КПСС рассмотрел вопрос об А. г. и единодушно осудил поведение раскольников, признав их деятельность несовместимой с ленинскими принципами КПСС. Оказавшись перед лицом неопровержимых фактов, вскрытых на пленуме, и единодушного осуждения пленумом антипарт. деятельности, участники группы признали наличие сговора, вредность своей фракц., антипарт. деятельности и обязались подчиняться решениям партии. Ворошилов заявил на пленуме, что он полностью осознает свои ошибки и решительно осуждает их, как и всю подрывную деятельность А. г.

К 1957 курс Хрущева стал встречать сопротивление консервативной части партийного руководства. Недовольство вызывало и стремление к более широкому разоблачению «культа личности», и создание совнархозов , и нежелание Хрущева советоваться с коллегами при принятии важных решений. В мае 1957 большинство членов Президиума ЦК стали склоняться к идее ликвидации поста первого секретаря ЦК КПСС и перемещения Хрущева на должность министра сельского хозяйства.

В июне на заседании Президиума ЦК Хрущев был обвинен коллегами по Президиуму ЦК в волюнтаризме и создании нового культа личности. Несмотря на возражения А. И. Микояна , и большинства кандидатов в члены Президиума и секретарей ЦК, Президиум ЦК вынес постановление о снятии Хрущева со своего поста. И ЦК, и съезды, начиная со сталинских времен, всегда слепо подчинялись решению высшего партийного руководства – Политбюро и затем Президиума. Но Хрущев и его сторонники, затягивая время, продолжали полемику. Пока шли прения, секретариат ЦК оповещал о происходящем конфликте членов ЦК - сторонников Хрущева.

Важную роль сыграло решение министра обороны Г. К. Жукова поддержать Хрущева. Большая группа членов ЦК - партийных работников и генералов - потребовала, чтобы их приняли на Президиуме. Это вызвало шок у членов Президиума, которые посчитали это военным переворотом. Но под давлением нескольких десятков членов ЦК в условиях отсутствия единства своего состава Президиум ЦК был вынужден согласиться на проведение пленума. Сторонники Хрущева стали торопиться, некоторых членов ЦК, готовых поддержать Хрущева, в Москву перебрасывали военными самолетами.

Пленум готовил секретариат ЦК, он же формировал повестку дня и определял докладчиков. В итоге 22 июня с информацией о конфликте в прохрущевском ключе выступил М. А. Суслов . Хрущев подчеркнул, что Президиум подчиняется Пленуму, а Жуков, что армия подчиняется ЦК. Таким образом, членам ЦК объяснили, что они теперь верховные судьи в конфликте «вождей». Жуков в своем выступлении подробно рассказал об участии Молотова, Маленкова и Кагановича в организации сталинских репрессий. Маленков в ответном слове не решился рассказать об аналогичных преступлениях Хрущева. Его попытки выступить с демократических позиций «коллегиального руководства» выглядели неубедительно и противоречили представлениям номенклатуры о порядке управления. Критикуя Хрущева, Каганович сбился на оправдания Сталина, что не могло прибавить ему веса в глазах ЦК, избранного на ХХ съезде .

Затем в работе пленума был объявлен перерыв, во время которого с членами ЦК секретариат провел дополнительную разъяснительную работу. 25 июня разгром противников Хрущева был довершен. Оценив соотношение сил, первоначально поддержавшие Маленкова Н. А. Булганин , К. Е. Ворошилов и др. изменили позицию и покаялись в ошибках. Консервативную позицию решительно защищали только Молотов и кандидат в члены Президиума Шепилов (последний – поддерживая решения ХХ съезда).

Большинство членов ЦК, которые были избраны на ХХ съезде, выступили против консервативного большинства Президиума ЦК и поддержали Хрущева на пленуме, который продолжался в течение недели (22-29 июня). На этом этапе в защиту реформ выступали будущие влиятельные консерваторы, такие как Л. И. Брежнев и М. А. Суслов .

В результате могущественные сталинские соратники Молотов, Каганович, Маленков и «примкнувший к ним» Шепилов были объявлены «антипартийной группой». Они были сняты с постов и назначены на второстепенные должности. Но в отличие от сталинских времен к ним не были применены репрессии. Покаявшиеся консерваторы также лишились реального влияния, в 1958 Булганин потерял пост председателя правительства, который занял сам Хрущев.

Готовность довериться среднему партийному звену в борьбе против оппозиционеров спасла Хрущева, однако вперед выдвинулись партийные чиновники, которые сделались теперь гораздо более влиятельными, чем при Сталине. В то же время роль коллективного руководства партийных бонз на время ослабло, что укрепило режим личной власти Хрущева с одной стороны и реальное влияние партийного аппарата – с другой.

Разгром антипартийной группы выступившей против хрущева. "антипартийная группа". Смотреть что такое "антипартийная группа" в других словарях

Популярное

Очередная попытка Зеленского понравиться народу